Одни сутки войны (сборник). Виталий Мелентьев

брать «языка».

      Сутоцкий молча кивнул и посмотрел на напарника уже не так ненавидяще, как раньше. Матюхин грустно усмехнулся:

      – Остыл? Теперь давай выясним, почему я сволочь.

      – Потому, что не разрешил стрелять…

      – А что бы это дало?

      – Что бы ни дало, а… свои гибли.

      – Верно. Гибли. Но ты что, думаешь, такой командир, как Зюзин, случайно приказал нам отделиться? Он ждал засады. И страховался нами.

      – Понятно… И все-таки… Что-то тут есть… такое…

      – Есть. Нарушение правила: сам погибай, а товарища выручай.

      – Вот!

      – Ну а если нам повезет и мы хоть что-нибудь узнаем? Тогда как?

      – Что мы должны узнать?

      – Ты примерно знаешь: проверить наличие новых частей.

      – Больше ничего?

      – Большего я не знаю. Может, и было, да лейтенант не сказал.

      – Как проверить? Бродить и искать?

      – Много не набродишь. Будем брать «языка».

      – А как потащишь через линию фронта?

      – Тащить не придется. Потащим сведения.

      Сутоцкий поморщился:

      – Не люблю мокрых дел.

      – Я тоже, но придется. – Матюхин помолчал. Лицо у него сделалось жестким: глаза сузились, губы поджались. Резче выпятились скулы. – Думаю, сделаем так: я буду выходить на дорогу, останавливать и беседовать. Если подходящий – дам знак, подойдешь ты и вместе прикончим.

      – Общий разговор!

      – Принцип действия. В каждом отдельном случае будем вырабатывать свой план.

      Они приблизились к дороге и спрятались в кустарнике. Мимо промчалась легковая машина, потом, выбрасывая черные клубы дыма, прогудел дизель.

      – Старый мотор, не из пополнения, – пробормотал Матюхин.

      И тут его подтолкнул Сутоцкий. Матюхин понял его сразу. На другой стороне гравийки шла шестовая линия связи. Они перебежали шоссе и выбрали место, где линия несколько провисала над заброшенной лесной дорогой. Они надрезали, а потом разорвали кабель, отошли и замаскировались в подлеске.

      По дороге прошел неторопливый обоз, проезжали мотоциклы и машины, лязгая гусеницами, проследовал бронетранспортер. Матюхин отметил:

      – Этот новенький. Или мотор новый.

      Прошло не менее часа, прежде чем появился связист. Он быстро нашел обрыв, но стал так, что нападать на него было неудобно, и, как назло, по дороге неторопливо трусили две пустые немецкие колымаги, запряженные огромными мохноногими тяжеловозами. Кони были сытые, лоснились и изредка пофыркивали, словно рвались перейти на рысь.

      Связист прозвонил линию, получил ответ от обоих конечных абонентов и пошел, но не назад, а вперед, к той просеке, по которой тянулась старая линия. Он осмотрел ее в обе стороны и повернулся, чтобы идти в часть. И тут на него молча вышел Сутоцкий. Связист побледнел, сделал было шаг назад, потом потянулся за винтовкой, но не успел ее снять: Сутоцкий спокойно, размеренно шагнул и молча ударил его подвздох. Связист охнул и перегнулся в поясе.

      Сутоцкий