Одни сутки войны (сборник). Виталий Мелентьев

майор, вы женаты?

      – Так точно!

      – Детей у вас двое – мальчик и девочка?

      – Так точно.

      – Семья в эвакуации, в Абакане?

      – Так точно.

      – Скажите, а связей здесь – я имею в виду интимные связи – вы не заводили?

      – Никак нет.

      – Верю. Но, может быть, вы все-таки знаете Евдокию Петровну Рожкову?

      Майор покачал головой:

      – Никак нет.

      – А телефонистку на армейском тыловом обменном пункте?

      – А разве там есть телефонистки?

      – Вам как разведчику это нужно бы знать. Не знаете?

      – Никак нет. Виноват.

      – Пока что вины не вижу.

      Голос полковника – тусклый, ровный – заставлял напрягаться, и Лебедев не сводил глаз с той папки, которая лежала под рукой полковника. А он, как назло, медленно открыл ее, не торопясь вытащил лист бумаги, проглядел его, да еще и потряс, словно пробуя на вес. Потом протянул Лебедеву и предложил:

      – Читайте вслух.

      Лебедев шагнул вперед, принял этот листок осторожно, с опаской и в то же время с готовностью, и уже открыл было рот, чтобы произнести первое слово, но запнулся и посмотрел на полковника.

      – Читайте, читайте. Это может оказаться и чепухой.

      Лебедев пожал плечами и, откашлявшись, начал читать:

      – «Приветик, Маша. Дождик прошел?» – «Какой там дождь – попрыскало, и все! А у тебя как? Сказала ему?» – «Ему скажешь! Примчался, машину бросил и убежал. Прибежал, веришь, на нем лица нет. Мне даже страшно стало». – «Наверное, опять неприятности». – «Да, у них служба такая…» – «Так и уехал?» – «Ага». – «И все равно довольно тебе мучиться – он не идет, сама намекни». – «Не знаю, веришь, как увижу, так ноги подкашиваются». – «Вот дура! Неужели рядом других нету?» – «Мало ли других… Слушай, Маша, пришли еще огурчиков. Такие огурчики! И еще, может, капустки». – «Чтой-то тебя, девка, на кисленькое потянуло. Одного любишь, а с другим…» – «Перестань, Машка. Я ж влюбленная». – «Когда ж теперь опять появится?» – «А он как ясный месяц: если у них операция – покажется, а нет – скроется. А я сохну». – «Ох и дура ж ты». – «А ты на моем месте?» – «Так и я ж, наверное… Присылай своего Ванечку, я у хозяйки и огурцов и капусты выпрошу. А если пришлешь старухе полотенцев – она и на соленые помидорчики раскошелится». – Майор растерянно огляделся и доложил: – Все.

      – Знаю. Скажите, майор, как часто вы бывали на армейском обменном пункте?

      – Обычно… дважды в день… последнее время.

      – Почему?

      – Там у нас рации.

      – А не в последнее?

      – Мы снабжались там. Так что… по потребности.

      – Ясно. Где ставили машину?

      – За углом школы, в которой размещался штаб.

      – К радистам ходили пешком?

      – Так точно. И каждый раз старался разными дорогами.

      – Но все равно огибая здание школы?

      – Так точно. Иначе нельзя.

      – У меня все. У вас, товарищ командующий, к майору Лебедеву вопросы есть? Нет? У вас, товарищ генерал? Нет? Тогда, товарищ майор,