Слишком много щупалец. Дмитрий Казаков

повернулся, намереваясь уделить внимание тем уродам, что проникли в мой номер через дверь. Услышал донесшееся из коридора рычание, а затем два негромких хлопка – такие издает пистолет с глушителем.

      Я рванул к выходу из номера, точно какой-нибудь Уссейн Болт.

      Ангелика стояла у своей двери, такая собранная и деловитая, будто не спала только что. Распущенные волосы золотистыми волнами лежали на плечах, а «Йерихон» в изящной руке не дрожал. Из другого номера выглядывал Бартоломью, лицо его было белым, а рот – слегка приоткрыт.

      И немудрено – на полу лежали два трупа с огнестрельными ранениями, и принадлежали они никак не людям. Более всего существа, нашедшие смерть от руки нашей валькирии, напоминали помесь лягушки с человеком – влажная кожа, местами покрытая чешуей, перепонки между пальцев, растущие из плеч головы и гипертрофированные половые органы.

      Плюс невероятная, с трудом переносимая вонь.

      – Что… что это? – спросил Антон.

      – Гости, – ответила Ангелика, и тут я сообразил, что она смотрит на меня с интересом.

      Понятное дело, что я не секс-символ и даже не секс-значок, но держу себя в форме и поэтому в трусах смотрюсь не так плохо. Как и сама шпионка в короткой маечке и шортиках, обтягивавших тугую попку.

      – Гости? А откуда они взялись? – Бартоломью слегка трясло, но, в общем и целом, учитывая ситуацию, он держался неплохо. – И кто они? Мы что, все сошли с ума? Или это костюмы?

      – В этом я сомневаюсь. – Ангелика присела и дотронулась до лапы одного из странных существ. – Мы видим то, что есть. А судя по мокрым следам, они вышли из воды. Из Вислы?.. Я вечером общалась с парнем из службы безопасности отеля, так он заверял меня, что муха не пролетит.

      – Муха, возможно, и не пролетит, – сказал я, ощущая, как с дрожью выходит из меня адреналин. – А двуногие лягушки-переростки – тут как, далеко до Чернобыля? – проползли.

      – И направились к тебе в номер, – мне достался подозрительный взгляд небесно-голубых глаз. – Зачем?

      – Точно не знаю, – пожал я плечами. – Но, похоже, им нужна была одна штука, связанная с Церковью Святой Воды. Цацка, которую наш худредовский приятель нашел в кустах.

      – Пат, они тают! Тают! – воскликнул Бартоломью, и я решил, что у него началась истерика.

      Но взглянул на тела лягушоидов и переменил мнение – трупы на глазах оседали, точно сугробы под солнцем, серо-зеленая плоть с чавканьем оплывала, обнажая черные кости, а те истаивали серым дымом.

      Пара минут, и на полу остались две смрадные лужи.

      – Вот так так! – сказал я, ощущая сильное желание проснуться. – Может, и вправду пора посетить психиатра?

      Ангелика нахмурилась, будто человек, пытающийся вспомнить нечто важное.

      – Твардовский говорил что-то о плоти, которая отличается от человеческой, как воздух от воды… – произнесла она. – Не это ли он имел в виду?

      – Понятное дело, что он бредил, – буркнул я. – Я готов поверить в уродских нелюдей, вымерших тысячи лет назад от поклонения злобным богам,