Слишком много щупалец. Дмитрий Казаков

появилось нечто похожее на обреченность.

      – Защита рухнула, – сказал он. – Теперь все равно… Раз вы нашли меня, то и Он найдет. День расплаты скор, так что вы можете задавать вопросы, но вот делать моих изображений не стоит.

      Антон вскрикнул, и следом раздался глухой удар. Обернувшись, я увидел, что Бартоломью трясет пальцами, а дорогущий «Никон» валяется на полу.

      – Он раскалился, – объяснил недоделанный фотокор дрожащим голосом, – а ремень оборвался… Я не знаю, почему.

      – Ладно, снимать мы тебя не будем, – сказал я. – Ну а ты уж уважь нас, поведай о своем бывшем подельнике. Зовут его Джаван Сингх, харя у него мерзкая, вот, сам полюбуйся…

      Я вытащил из кармана фотку нашего лысого «друга» и предъявил Твардовскому. Тот скривился, как вегетарианец, получивший на ужин бифштекс с кровью, и принялся ругаться на незнакомом мне языке.

      Послушав немного, я решил, что это либо идиш, либо ретороманский.

      – Стой, дядя! – сказал я, когда сивобородый принялся драть волосы из шевелюры. – Я понял, что ты его помнишь и что ты его не любишь! Но хотелось бы конкретики – кто, с кем, когда и в какой позе?

      Твардовский свирепо глянул на меня, но истерику прекратил.

      – Погоди, – пророкотал он. – Вы не от Него, но против Него? Вы хотите повергнуть Его?

      – Ты Сингха имеешь в виду? – я потряс фотографией. – Ну, повергнуть не повергнуть, а волос в суп накидать намерены. А если получится, то и задницу скипидаром намазать.

      – Да… да… это так! – глаза Твардовского вспыхнули злым огнем, а волосатые ноздри раздулись. – Ты сможешь это сделать… я чувствую исходящий от тебя запах, чужой аромат… Чья кровь бурлит в твоих жилах? Кто были твои предки? Спустившиеся со звезд или поднявшиеся из Глубины?

      Я ощутил себя посетителем палаты буйнопомешанных.

      А сивобородый чернокнижник шагнул ко мне, принюхиваясь, точно охотничья собака.

      – Эй, Ангелика! – позвал я. – Пристрели-ка его! Еще не хватало, чтобы меня всякие тут… обоняли.

      – Ты не понимаешь! – взвыл Твардовский. – Я должен понять, кто ты! Ты должен понять, кто ты! Иначе тебе не повергнуть Его! Ведь Он стал служить тому, кому служить нельзя! Мы вместе побывали под руинами древнего Ирема, из десятерых вернулись лишь двое! Странное знание, запретное знание принесли мы с собой! Но Он взалкал власти! Он обратился к тем, кого нельзя называть по Именам! Он воззвал к Властителям Древности, что были задолго до людей, и еще вернутся, чтобы царствовать в ужасе и кровавой радости! – Тут он перешел на шепот: – Лишь по зловонию Их узнаешь ты Их. Руки Их у тебя на горле, но ты Их не видишь… Ветер невнятно произносит Их речи, земля высказывает Их мысли, Они сгибают леса и сокрушают города, но ни лес, ни город не видят руку, их разрушающую…

      Это был бред, но не простой, а красивый и масштабный.

      – Браво, – сказал я и картинно поаплодировал. – Тебе, дед, надо сказки писать, как Стивену Кингу. Бабла бы заработал немерено. А теперь расскажи нам про Джавана Сингха.

      Как там сказал классик – терпенье