Незримые нити. Евгения Горская

стало совсем темно. Наташа нехотя задернула занавеску, включила свет, прислушалась.

      Прислушивалась она с самого утра. Сначала с радостью, потом с тоской. Несколько раз лифт останавливался на их этаже, но соседняя дверь не хлопала, а в ее квартиру никто не звонил.

      Конечно, она очень на себя злилась и очень себя ругала, но прислушиваться не переставала. Иногда даже подходила к входной двери и замирала перед глазком.

      Газ под чайником она включила, в очередной раз отойдя от двери. Надо было хоть что-нибудь перекусить, но аппетита не было совсем.

      Заваривать нормальный чай было лень, и она бросила в чашку пакетик.

      Звонок в дверь раздался, когда рука легла на ручку чайника.

      Наташа замерла, отпустила чайник и, медленно выйдя в прихожую, распахнула дверь.

      Семен стоял, привалившись боком к стене.

      Наташа держалась за ручку двери и молча на него смотрела. Меховую кепку он снял и держал в руке, на лбу проступали заметные залысины.

      Она отпустила дверь и отступила назад – проходи. Он на секунду замялся, наступил на придверный коврик и протянул к ней руки. На этот раз его губы показались не обветренными, а мягкими и прохладными.

      – У меня один выходной день – воскресенье, – объяснил Семен, усаживаясь на табуретку и разуваясь. – По субботам я тоже работаю.

      – Я тебя ждала, – этого не надо было говорить, но она сказала.

      – Теперь ты будешь ждать меня всегда, – серьезно заверил он, глядя на Наташу снизу вверх.

      А потом засмеялся, и Наташа засмеялась тоже.

      На кухню он отправился без приглашения, уселся за стол и жалобно попросил:

      – Поесть что-нибудь дашь? С утра ничего не ел.

      – Дам, – кивнула Наташа.

      Не зря она еще утром натушила кастрюлю мяса. Такое жаркое, как у мамы, не получилось, но пахло вкусно.

      – Ух ты! – восхитился Семен, когда она поставила перед ним тарелку. – Сама готовила?

      – Сама, – подтвердила она. – У меня прислуги нет.

      Он поймал ее руку и поцеловал.

      – Хочешь, найму тебе домработницу? – Глаза у него смеялись, но говорил он серьезно. – Я нормально зарабатываю.

      – Не хочу, – проворчала Наташа.

      Она тоже ничего не ела с самого утра, но себе мяса с картошкой положила немного. Женщина не должна быть обжорой.

      – Вчера приходила Антонина Александровна…

      Семен махнул рукой – приходила и приходила. Не стоит обращать внимания.

      – Кто она тебе?

      – Больная, – удивился он и, подумав, кивнул. – Подруга.

      – Так больная или подруга? – уточнила Наташа. – Или больная подруга?

      – Мои больные – мои друзья. – Он отодвинул пустую тарелку. – Спасибо. Чаю.

      Наташа поднялась, потянулась к чайнику.

      Семен поймал ее за талию и встал.

      – Не надо чаю, – передумал он. – Одевайся, поедем ко мне. Мне нужно вывести собаку.

      Борода щекотала щеку. Он целовал лоб, глаза. Тюлевая занавеска не была задернута полностью, и Наташа равнодушно подумала, что их видно из дома напротив.