Незримые нити. Евгения Горская

Семена уже не было, ей пришлось ловить его почти у МКАД, и она истратила на такси кучу денег. Да еще и ничего нового не узнала при этом, Семен торопился и разговаривать с ней не стал.

* * *

      Антонина Александровна Наташе понравилась, от встречи с веселой бесцеремонной Антониной даже подпорченное общением с Елизаветой настроение заметно улучшилось. Наташа выпила чаю, съела два бутерброда с колбасой и поставила на мольберт холст. Писать пейзаж для Елизаветы она не стала, Елизавета подождет, а принялась небрежно выводить лепестки будущего букета.

      Поздний звонок в дверь удивил. Наташа, не посмотрев в глазок, распахнула дверь и уставилась на Семена.

      – Привет. – Сегодня Семен казался другим, уставшим и каким-то помятым.

      – Здрассте, – кивнула Наташа.

      Он подвинул ее рукой и вошел в квартиру. Похоже, сегодня ее квартира ей не принадлежит, сюда заходят, кто захочет.

      Семен подвинул малазийскую плетеную табуретку, которую Наташа использовала вместо пуфика, уселся на нее и поднял на Наташу усталые глаза.

      – У меня сегодня умерла больная.

      – Вы врач?

      – Да.

      Наташа покивала – выразила сочувствие.

      – Угробили тетку, сволочи! – Глаза у него были и злые, и добрые. – Родные сначала вызвали «Скорую»… У больной инфаркт был, а «Скорая» инфаркта по кардиограмме не определила, представляешь? Кретины! Потом меня вызвали. Я увидел инфаркт, снова вызвали «Скорую», на этот раз я заставил увезти в больницу. Но время было упущено…

      Как еще выразить сочувствие, Наташа не знала и просто молчала.

      Семен наклонился, снял ботинки, в носках наступил на пол.

      – Не разувайтесь, – сказала Наташа. – У меня не разуваются.

      – Я этого не люблю, – объяснил он, вешая куртку на вешалку. Вообще-то, Наташа считала, что это ей решать, в какой обуви следует ходить в ее квартире.

      Под курткой был костюм. Наташин папа надевал костюм только по торжественным случаям.

      Семен подумал, снял пиджак и тоже повесил на вешалку.

      А потом ее обнял. Губы у него были сухие, обветренные.

      – Вы что? – Наташа резко его оттолкнула. Оттолкнуть было трудно, держал он ее крепко. – Спятили?

      – Почему? – Он опустил руки. – Я тебе неприятен?

      Он не был ей неприятен. Это ужасно, но обветренные губы показались очень приятными.

      – Я похожа на женщину, с которой?..

      – Ты ни на кого не похожа, – перебил он. Смотрел он при этом ей прямо в глаза, Наташа отвела взгляд. – Я тебя увидел и понял, что ты моя женщина.

      – Увидел и сразу понял? – уточнила Наташа.

      – Да, – кивнул он и слабо улыбнулся. – Ты очень хорошо на меня смотрела. Со спокойным любопытством.

      Ничего глупее того, что с ней происходило, придумать невозможно.

      – Извините, но я… – Чего она не делает с незнакомыми мужчинами, Наташа сформулировать не смогла.

      Тут Семен посмотрел на висевшие над зеркалом часы, снова сел на табуретку и принялся обуваться.

      – Мне