Зуб за зуб. Михаил Барановский

смысле?

      – Видите ли, после закрытия музея я храню всю экспозицию, все вещи Ивана Макаровича…

      – А зачем?

      – Как зачем? Для потомков. Для будущих читателей романов «Хмарь» и «Ярь».

      – А-а, ну, конечно…

      В коридоре Марьяна машет руками, как экскурсовод:

      – Вот эту стенку надо убрать и перегородку между ванной и туалетом тоже. А проход закрыть. Вот здесь и здесь.

      – Как же мы тогда на кухню попадем? – недоумевает Настя.

      – Зачем вам кухня? Будете питаться в ресторанах, – говорит Света.

      – У него язва. Ему в ресторанах нельзя. Я ему и на работу диетические обеды готовлю.

      – Святая, – умиляется Марьяна.

      – Да, – соглашается Антонина Павловна.

      – Ой! Собирается он как-то на работу, – говорит Настя. – Я даю ему два пакета: в одном мусор, в другом обед. Прошу его мусор выбросить. Во дворе у нас баки, и говорю – смотри ж, не перепутай!

      – Кажется, я догадался, чем эта история закончилась, – заявляет Илья.

      – Что вы думаете? – продолжает Настя, не обращая внимания. – Он приходит на работу, кладет пакет в холодильник. На перерыве девочки свои свертки разворачивают, выкладывают на тарелки кто что принес, а он там с каким-то пациентом задержался.

      – Так я и знал, – говорит Илья, теряя интерес к истории.

      – Они и его пакет из холодильника достают. Разворачивают, а там ужас – какие-то объедки-огрызки, всякая гадость. Они говорят: господи, чем его жена кормит!

      Все смеются, кроме Антонины Павловны и Ильи.

      – Илья, – говорит она, – хотите, я расскажу вам всю правду о жизни и творчестве Ивана Макаровича?

      – Всю?

      Но не успевает Илья как следует испугаться, как откуда-то из недр необжитой квартиры раздается истошный крик. Все бросаются туда, на этот тиражируемый эхом дикий, скачущий по стенам вопль ужаса. На пороге одной из комнат, схватившись за сердце, сидит Марьяна с белым, как у гипсовой статуи, лицом.

      – Что случилось?

      – Кто это? – деревянным голосом спрашивает Марьяна, указывая дрожащим пальцем в глубь комнаты.

      – Мы забыли сказать, – вздыхает с облегчением Настя, – это дедушка.

      – Ясно, что не бабушка, – злится Марьяна.

      – Остался от прошлых хозяев, – спокойно объясняет Настя. – Он пока живет у нас, чтобы не умереть от переезда.

      – Да я сама чуть не умерла! Захожу, думаю – где я сумку положила? Нащупала выключатель… Бац – а он на меня смотрит… прямо в сантиметре от лица… Я думаю – привидение. Думаю – конец! Всю жизнь свою паскудную вспомнила.

      – Это кто – Тырдышный? – выглядывая из-за дверного проема, интересуется Илья.

      – Вы что? Иван Макарович умер в пятьдесят четвертом году! – обиженно говорит Антонина Павловна.

      – Ну и что? У нас знаете как? Умер-шмумер, а тело его живет…

      Внезапно квартиру потрясает взрыв прорвавшейся в динамики музыки. Все вздрагивают и вместе, не сговариваясь, кричат: «Маша!!!» – пытаясь перекрыть оглушающие звуки.

* * *

      Максим