Волчий камень. Петр Заспа

лежал с закрытыми глазами, укрытый одеялом до подбородка, несмотря на духоту и влажность, матрос Лоренц. Было очевидно, что из кубрика всех выгнали, любопытные пытались заглядывать в люк из соседнего отсека.

      Гюнтер, все еще ничего не понимая, переводил взгляд поочередно на каждого. Герберт молча опустил глаза, доктор схватился за поручни койки и, судя по его виду, держался из последних сил.

      – Может, наконец, объясните, что у вас здесь происходит? – спросил Гюнтер.

      Вместо ответа Эрвин повернулся к койке и тихо произнес:

      – Лоренц, вставайте. Я знаю, что вы не спите.

      Бруно открыл глаза, как будто ожидал, когда к нему обратятся. Но подниматься не торопился. Пустым немигающим взглядом он смотрел в глаза командиру. Механик рывком сдернул одеяло. Гюнтеру стало не по себе. Бруно лежал вытянувшись, правую руку он прижимал к груди, пытаясь закрыть ее левой. В кубрике повисла тишина, казалось, даже волны за бортом замерли. В полумраке ровным зелено-фосфорным светом мерцала правая кисть Лоренца, сжатая в кулак. Бруно сел, свесив ноги с койки, и положил руки на колени. Не обращая ни на кого внимания, он закрыл глаза и опустив на грудь голову, ушел в себя. Неприкрытая теперь кисть засветилась еще ярче. Вагнер отступил на шаг.

      – Так что, говоришь, док – медуза? – Гюнтер с неприкрытой неприязнью посмотрел на доктора, не обращая внимания на его мучения.

      Бледное от морской болезни лицо доктора пошло красными пятнами. Хватая ртом воздух, он сказал:

      – Герр командир, поверьте, тогда явно были все симптомы ожога от медузы.

      – А сейчас какие симптомы вы наблюдаете?

      – Не знаю. Могу только предполагать, что…

      – Хватит, – нервно махнув рукой, Гюнтер оборвал доктора на полуслове. – Прошлый раз вы были уверены и попали пальцем в небо. А когда вы предполагаете, тогда, я думаю, и слушать не стоит.

      Казалось, доктор вот-вот расплачется. Зашмыгав носом, собравшись с духом, он решил попробовать оправдаться:

      – Герр командир, поверьте, меня отправили к вам на лодку не потому, что я глуп и ничего не смыслю в своем деле. А наоборот, потому, что смогу справиться и не опозорить наш госпиталь.

      Губы доктора дрожали, на глазах от обиды заблестели слезы.

      – Я – хирург. Мне давно доверяют оперировать самостоятельно, несмотря на то что я молод. Но что это такое, – он кивнул на руку Бруно, – не смогут объяснить даже наши профессора. Перед вашим приходом я перелистал все свои справочники – ничего похожего нет.

      Гюнтер отвернулся. «Может, действительно, зря погорячился?» – подумал он.

      – Команда знает? – спросил у Эрвина.

      – Да… Я узнал от них. Мои механики боятся спать с ним в одном кубрике, ютятся в корме на торпедах.

      – Команду верни на место, а его отсели.

      – Хорошо, – главмех пожал плечами, – что-нибудь придумаем.

      – А еще лучше – переселим его на койку дока, – Гюнтер с ехидцей посмотрел на потупившегося доктора, – чтобы ему лучше думалось.

      Наклонившись над Лоренцем, он рассматривал