Волчий камень. Петр Заспа

дни Эрвин.

      – А где наш черный друг? – спросил Гюнтер.

      – Вместе с коком перебирает гнилую картошку, – ответил старший помощник. – Последнее время я его вижу исключительно на камбузе.

      – Отто, дайте команду, пусть его приведут ко мне. – Гюнтер задернул штору и вновь растянулся на койке. Хотя, что делать с доминиканцем, он так и не придумал.

      В голову опять пришли мысли о старпоме. За полтора месяца совместного плавания Гюнтер так и не смог в нем разобраться. Для него он был темная лошадка, человек-загадка. Отто никогда ничего о себе не рассказывал, всегда молчал. Если разговор и получался, то только по службе. Иногда он поражал Гюнтера глубиной своих знаний и рассуждений, бывало, шокировал невежеством относительно элементарно-прописных истин из жизни подводной лодки. Своим появлением старпом удивил всех, но особенно командира.

      В экипаже U-166 был свой старший помощник обер-лейтенант Вильгельм Кремер. Жизнерадостный, со своеобразным чувством юмора, он был другом Кюхельмана и любимцем всей команды.

      В июне 42-го жаркое французское лето жгло немилосердно. Они с Вильгельмом готовили лодку к походу, вокруг все цвело, бурлила жизнь, и ничего не предвещало плохих новостей. До тех пор, пока на их лодку не заглянул только что приехавший из отпуска механик со стоявшей рядом U-506. Курт, как и Вильгельм, был родом из Дюссельдорфа. Он рассказал, что в последнее время англичане несколько раз бомбили их город. Перед отъездом Курт хотел зайти к родителям Вильгельма, но на месте их дома увидел лишь развалины. Что с родителями и Гретой, с которой они только-только успели пожениться, он не знает. С этого момента старшего помощника как подменили. Он замкнулся в себе, осунулся, ни с кем не разговаривал. Когда Гюнтер узнал, в чем дело, он сам взял за руку Вильгельма и повел к командиру десятой флотилии корветтен-капитану Гюнтеру Кунке. Не особенно надеясь на успех, по дороге они обдумывали, какие бы повесомее аргументы выложить на стол начальству.

      Поначалу командующий ничего и слышать не хотел. Выход в море U-166 через три дня, война есть война.

      Но вдруг он задумался, наморщив лоб, что-то вспомнил и неожиданно пошел на попятную:

      – Хорошо, Кюхельман! Отправляйте старпома в отпуск. А насчет замены не беспокойтесь, я приму меры.

      Какими оказались эти меры, Гюнтер узнал на следующий день.

      Он сидел в своей каюте и составлял ведомость оставшегося имущества, необходимого для похода, когда его вызвал наверх вахтенный.

      – Герр командир, вас хочет видеть неизвестный мне господин обер-лейтенант.

      Возле сходней, переминаясь с ноги на ногу, стоял невысокий лысоватый офицер в морской форме подводника. Он нервно теребил в руках черную фуражку, стряхивая несуществующую пыль. На вид ему было под сорок, нижние пуговицы застегнутого кителя распирало брюшко. Рядом на бетонном причале стояла сумка, забитая до отказа и застегнутая ремнями на последние дырочки.

      – Обер-лейтенант