Волчий камень. Петр Заспа

Свет мерк, уступая надвигающейся с кормы темноте.

      Кюхельман стоял на мостике и молчал. Глядя на него, притихли сигнальщики, боясь оторвать от глаз бинокли. Вагнер тщетно пытался перехватить хмурый взгляд командира. Наконец он не выдержал:

      – Это ведь ничего не значит? Правда, Гюнтер? Мы справимся. Представляешь, какой сюрприз будет, когда вернемся?

      Герберт заулыбался. Мысль о сюрпризе ему очень понравилась. Но затем по его лицу пробежала тень.

      – Как думаешь, семьям уже сообщили?

      Кюхельман посмотрел на лейтенанта, будто видел его впервые. Неожиданное щемящее чувство сдавило сердце. Его вдруг охватило предчувствие, что никогда этого не будет. Не будет никакого сюрприза, потому что домой они никогда не вернутся. Не будет больше встреч и новых выходов в море с оркестром на причале. А Гертруду он сможет увидеть только в своих снах. Может, все они уже давно погибли и теперь их удел – скитаться вечно в пустынном море?

      Ничего не ответив, он спустился в душную утробу лодки.

      Над штурманским столом стоял Вилли с черными кругами под глазами. Его измученное лицо после бессонной ночи было мрачным. Он уже сменил исчерканную карту с квадратом ED-36 на лист с более мелким масштабом, на границе которого виднелась цепочка Антильских островов.

      – К утру достигнем побережья, герр командир, – сказал он, заметив командира. – Сначала будут коралловые рифы, там мы вряд ли кого-нибудь встретим, а дальше вглубь тянется множество мелких островов, вполне пригодных для поселений.

      Гюнтер хотел сказать, что сомневается, встретят ли они вообще кого-нибудь, но лишь молча кивнул, выслушав штурмана. Постепенно расчеты Вилли захватили его внимание. Меланхолия уступила место рабочему оптимизму. Ему даже стало стыдно за минутную слабость, сковавшую желание бороться. Жизнь продолжается, и это главное! Им всего лишь чуть-чуть не повезло. Ее величество Фортуна на миг потеряла их из поля зрения. А дама она капризная и помогает только сильным и стойким, способным покорить ее сердце.

      Постояв еще немного над картой и понаблюдав, как виртуозно, будто бабочка, порхает циркуль над столом в руках Вилли, Гюнтер хлопнул штурмана по плечу и скрылся за зеленой шторой своей каюты. Он достал фотографию, на которой они с Гертрудой улыбались в теплом марте сорок второго. Гюнтер был в непривычном гражданском костюме, сером в полоску, с цветком в левом лацкане, и нежно обнимал Гертруду правой рукой с кольцом на безымянном пальце, которое надевал крайне редко. Лицо жены светилось безмятежным счастьем. Гюнтер вспомнил, как он тогда рвался в море, не понимая, что счастье бывает таким хрупким.

      Раскачивая лодку, за бортом зарождался новый шторм.

      Не заметив как, он уснул.

      Кто-то довольно бесцеремонно тряс его за плечо. Кюхельман открыл глаза и уставился в склонившегося над ним Вагнера. Из-за спины выглядывали лысая голова старпома и лопоухая физиономия Вилли. Лица их были растеряны.

      – Командир, корабль на горизонте, – от волнения Герберт едва справился с собственным голосом.

      – Что?!!

      Остатки