72 метра. Книга прозы. Александр Покровский

и вообще приносят много пользы.

      А этого офицера списали даже дважды. В первый раз по какой-то одной статье – то ли с язвой, то ли с какими-то камнями, а когда он оформил все документы на списание и, сдав их, каждый день ходил и столбился, то через месяц выяснилось, что документы он сдал не поймешь где, и сдал он их не поймешь кому, и в том месте, где он их сдал, его никто не узнал.

      – Что же вы так? – сказали ему тогда.

      Вот тогда-то его и перекосило, и с ним случилось что-то сложное, то ли латинское, то ли латиноамериканское, и списался он тогда по совершенно другой статье. Словом, человек был надежный.

      «Надежный» отправился на плавзавод добывать цинк. В этот цинк нужно было одеть гроб, который вместе с несвоевременно усопшим Ивановым именовался бы «ценный груз двести».

      Завод насчет цинка был в курсе, но на заводе его повернули: лимит по цинку был израсходован, а будущий цинк должны были подвезти в течение месяца.

      – Вам же звонили! – вяло, как последний спартанец, отбивался «надежный».

      – Времена прошли, – сказали ему на заводе.

      – Куда ж его сейчас девать? – не унимался «надежный», потому что с самого детства привык никому и никогда не сдаваться.

      – А где он у вас до сих пор лежал? – спросили увядшими голосами заводские лупоглазые хитрецы.

      – Дома, – не понимал «надежный».

      – Вот пусть там и полежит, ничего страшного, сейчас уже холодно. Только окна, конечно, нужно будет открыть, – тут же приступили заводчане ко второму этапу сбережения усопшего, – а из батарей воду слить, и батареи заглушить. В этом поможем. На батареях у нас какое сечение? ДУ-20? Ну вот…

      – Что «вот», – не понимал «надежно списанный», – в чем поможете?

      – В этом, – удивились его сообразительности заводчане, – батареи заглушим, сварщика дадим.

      – Ну нет. Так дело не пойдет, – начал было «списанный».

      – Ну, мы тогда не знаем, – сразу закончили с ним заводчане и в ту же минуту про него забыли.

      С тем, что «они не знают», списанный капитан тут же решил отправиться к начальству. По дороге он долго рубил воздух и говорил всякие выражения.

      – А-а-а, чтоб они подохли! – пожелал он им в заключение.

      Капитан впервые столкнулся с цинковой проблемой, и через десять минут ходьбы он окончательно решил идти к начальству, у которого, он был в этом совершенно уверен и неоднократно убежден, череп толще, а нижняя челюсть увесистей.

      – А я-то думал, что его давно похоронили, – оторвалось от бумаг начальство с черепом, за заботами успевшее забыть, что у него когда-то кто-то умер. – Деньги вам собранные отдали? Ну вот! Что же вы?

      – А что вы сделали, чтоб этот цинк был? Почему не добились? Почему не настояли? – спрашивало начальство по нарастающей. – Расписываетесь тут, стоите, в собственном бессилии!

      – Нужно добиваться! – заорало наконец начальство. – А не демонстрировать здесь свои неспособности и беспомощность полнейшую! Рыть нужно! Рыть! Доросли тут до капитан-лейтенанта!