«...Расстрелять!». Александр Покровский

На нем как раз остановился какой-то воинский эшелон. У ближайшего вагона стоял часовой. Ну какой строевик, я вас спрашиваю, пройдет спокойно мимо солдата и ничего не скажет? Это ж так же тяжело, как псу пройти мимо столба.

      Миша не мог пройти он почувствовал сопричастность, остановился и подошел.

      – Откуда едете?

      Часовой покосился на него и хмуро буркнул:

      – Откуда надо, оттуда и едем.

      – А куда едете?

      – Куда надо… туда и едем…

      – А что везете-то?

      – А что надо… то и везем…

      – Ну ладно, сынок, служи, охраняй. Родина тебе доверила, так что давай бди! А я пошел.

      – Куда ж ты пошел, дядя, – скинул часовой с плеча карабин и передернул затвор, – стой, стрелять буду…

      Капитан, начальник эшелона, с трудом оторвал голову от стола. Вид у него был синюшный (их бин больной).

      Перед ним стоял Миша Зверев, и сквозь дремучую щетину на капитана смотрели веселые глаза.

      – Здрасте, хе-хе…

      – Здрасте…

      – Вот, взяли… хе-хе… – некстати захекал Миша.

      – Интересовался, – вылез вперед часовой, – куда едем, что везем.

      – Молодец, Петров! – прокашлял капитан. – Документы есть?

      – Как-кие документы, отец родной? – сказал Миша. – Я же в баню шел…

      – Значит, так! Особый отдел мы с собой не возим. Поэтому на станции сдадим.

      – Товарищ капитан, я – капитан второго ранга Зверев, старший помощник начальника штаба, я документы могу принести, если надо!

      – Не надо, – сказал капитан, застряв взглядом в Мишиной щетине. – Сидоров!

      Появился Сидоров, который был на три головы больше того, что себе физически можно представить.

      – Так, Сидоров, заверни товарища… м-м… старшего помощника начальника штаба… и в тот, дальний штабной вагон. Писать не выводить, пусть там делает. Ну, и так далее…

      Сидоров завернул товарища (старшего помощника начальника штаба) под мышку и отнес его в тот дальний вагон, бросил ворохом на пол и – со словами: «Ша, Маша» – закрыл дверь.

      «В вагоне раньше ехали лошади», – успел подумать Миша. Дернуло. От толчка он резко пробежался на четвереньках, остановился, подобрал веник и рассмеялся.

      – Надо же, – сказал он, – поехали…

      Вагон как вагон. Перестук колес располагал к осмыслению, и Миша расположился к осмыслению прямо на соломе.

      Скоро остановились. Станция. Зверев вскочил и заволновался. Сейчас за ним придут. «Это что ж за станция? – все беспокоился и беспокоился он. – Не видно. Черт знает что! Чего же они?» За ним не шли.

      – Эй! – высунулся он в окошко, перепоясанное колючей проволокой. – Скажите там командиру эшелона! Я – Зверев! Я – старший помощник начальника штаба! – обращался он ко всем подряд, и все подряд пугались его неожиданной физиономии, а одна бабка так расчувствовалась, от внезапности, что сказала: «О-о, хос-поди!» – ослабела и села во что-то, чвакнув.

      Миша хохотал над ней, как безумный, пока вагон не дернуло.

      О