Последний час надежды. Константин Бояндин

так перевоплощаться?

      Минут за пятнадцать я справился. Со всеми естественными потребностями. Остались неестественные, подумалось отчего-то. Мне захотелось рассмеяться, истерически захохотать. Долго боролся, пришлось сесть прямо на пол, прижать ладонь ко рту. Если снаружи слышно, какие звуки я издаю, там решат, что пора вызывать «скорую». Или полицию.

      Пришлось ещё раз умыться. Когда я вышел, полотенце вокруг талии, Ники молча указала на всё тот же диван. Теперь там была постелена простыня. Она протянула руку к полотенцу, моей единственной одежде. Я поймал её руку.

      – Не валяй дурака, – посоветовала она. – Ничего не отниму, не бойся. Тебя избили, забыл? Я просто осмотрю.

      – Ты ещё и врач?

      – Немножко. Давай, ложись. Если смущаешься, закрой глаза.

      Я так и сделал. В смысле, отдал ей полотенце, улёгся и закрыл глаза. Боль постепенно проходила. Пальцы Ники были тёплыми, их прикосновения – приятными. Настолько, что я стиснул зубы. Звуки, которые хотелось издать, можно было бы понять превратно.

      – Перевернись на живот, – услышал я. – Медленно. Осторожно. Дай, я помогу. Всё, не шевелись.

      Наконец, мне позволили усесться. Ники кивнула в сторону стола. Там лежала одежда – летний костюм, светлая рубашка. Светлые же бельё и носки, кремового цвета туфли. Святая матерь божья, откуда всё это?!

      – Брюс, – она присела передо мной. Не улыбалась. Прикоснулась ладонью к моей щеке. – Это всё происходит. Это всё на самом деле. Просто поверь, что это так.

      Я посмотрел в её глаза… серые, бездонные… и кивнул.

      – Я всё объясню, – она придвинулась ко мне. Я закрыл глаза. Ощутил, как её губы коснулись щеки… мягкое, тёплое прикосновение. – Обещаю. Но вначале нам всем надо прийти в себя.

      – Справишься? – указала на одежду. Разумеется, справлюсь. Она достала из другого чемодана несколько свёртков, положила на стол, рядом с моей одеждой. – Если не трудно… убери чемоданы. Вон туда, под стол. Там увидишь.

      Сбросила с себя одежду (я предпочёл отвернуться) и скрылась за дверцей. Тихо зашумела вода.

      Я оделся, не без труда. Всё оказалось впору. Что за колдовство? Откуда она знает, что и какого размера я ношу? Под столом обнаружились отсеки, оба чемодана прекрасно влезли туда.

      Интересно, куда она дела старую одежду? Свою сумку я увидел в том самом отсеке, куда перетащил чемоданы. Проверил, документы на месте. Денег негусто, триста евро. Прямо скажем, совсем негусто. И билет, билет на поезд, которым я так и не уехал. Проклятье. Через сутки меня начнут искать. Через трое – поставят на уши всю полицию Галлии, с матушки станется.

      Я отыскал, где именно на стене пульт управления и отыскал, как управляют плафонами. Страшно удобно! Сделал освещение чуть желтее, не таким холодным. Отодвинул краешек занавески, выглянул. Ночь. Непроглядная, небо затянуто облаками. Поезд несётся со страшной скоростью, а вагон почти не трясёт. Наверное, я всё-таки сплю.

      Отодвинулась дверца, появилась Ники. Она не стала обматываться полотенцем. Я поспешно отвёл взгляд.

      – Брюс, –