Последний час надежды. Константин Бояндин

Ни бегать, ни прыгать я по-настоящему не мог.

      – Что это там за полено?! – тренер был взбешён, и не скрывал этого. – Брюс, идём со мной. Остальным продолжать! Запасного на поле!

      – …Мне сказали, что у тебя серьёзная травма, – он побарабанил пальцами по крышке стола. – Я думал, что это всё выдумки, ты крепкий парень – подумаешь, в лоб стукнули пару раз. Пока не поправишься, чтобы я тебя здесь не видел!

      На меня накатила совершенно детская, жуткая и неприятная обида. Наверное, тренер всё прочёл по лицу, потому что смягчился и хлопнул меня по плечу.

      Брюс, со здоровьем не шутят! На кой мне все эти победы, если один из лучших игроков станет после них инвалидом?

      Я потряс головой, и ощутил, что обиды как и не бывало.

      – Отдыхай и лечись, – тренер пожал мне руку. – Извини за «полено», но это так и выглядело. Как поправишься, обязательно возвращайся. Нам без тебя трудно.

      Я не стал ему говорить, что расстройство координации проходит бесследно, едва я выхожу за пределы поля. Потому что сам не сразу в это поверил.

      Но расстройство координации было не самым неприятным. Похоже, это было только началом неприятностей.

      Брюс, общежитие, 14 ноября 2009 года, 9:00

      Предметы, которые мне давались почти без усилий – все экономические, а также основы точных наук – становились крепким орешком. Я ощущал это так же, как потерю координации там, в спорткомплексе. Стоило прийти в читальный зал и сесть заниматься – всё, начиналось мельтешение и круговерть в голове.

      «Лекарство» от подобного отыскалось не сразу. Им оказался всё тот же платок.

      Дома я постоянно держал его в кармане. Не знаю уже, зачем. Пару раз хотел выбросить и поставить точку на всём этом, но каждый раз, едва только подходил к мусоропроводу, урне или чему-то такому, начинала кружиться голова. Брался а платок – и всё проходило.

      Я вспомнил историю про шагреневую кожу. И задумался, отчего всё происходит так, как происходит. Я могу поверить, что человек может подговорить кого-то напасть на меня и избить. Могу поверить, что может восстановить против меня всех остальных. Но как человек может устраивать потерю координации и рассеянность внимания, причём ен везде, а когда это неприятнее всего?

      «Брюс», я услышал свой собственный голос и очнулся от полузабытья. Вот не хватало только самому с собой говорить! Ты держишь платок в руке, продолжал внутренний голос, у тебя странные провалы в памяти и ты помнишь то, что быть не могло. Откуда после всего этого желание найти рациональное объяснение? Вот тебе объяснение: ты спятил.

      И я решился пойти к психиатру.

* * *

      – Нарушения сна, ложная память, – пробормотал психиатр. – Нет-нет, мсье Деверо, я не думаю, что вам стоит считать себя сумасшедшим. Вы перенесли тяжёлую травму, у вас неприятности личного характера, вам стало труднее учиться, – вам просто нужен хороший отдых, чаще гуляйте на свежем воздухе и не перенапрягайтесь. Я выпишу вам сейчас лекарства – пейте на ночь, вам больше всего необходим хороший сон. И вот ещё что. Если с вами будет происходить