Последний час надежды. Константин Бояндин

тоже. Господи, да они все об этом треплются, – София отвернулась. – Брюс, даже если ты будешь там первым, это будет ужасно!

      – Прости, Софи, – я взял её за руку. – Я обещал, понимаешь?

      – Брюс, – она вытерла слёзы. – Приходи сегодня ко мне. Когда захочешь.

      Мне стало не по себе. И я начал злиться.

      – Зачем, Софи?

      Она долго смотрела мне в глаза. Медленно, бесконечно медленно приблизила лицо к мне. Прикоснулась губами к моим губам. Солёный, горький вкус.

      – Придёшь?

      Я кивнул. Но не думай, Софи, что ты сможешь всё изменить так просто.

      Она спрятала лицо у меня на груди и заплакала. Тихо, почти беззвучно. Официант вежливо постучал в ширму и поставил на стол наш с ней заказ. А мне уже не хотелось ни есть, ни пить. София умудрилась испортить всё то, что так хорошо начиналось.

      Брюс, общежитие, 20 октября 2009 года, 21:30

      По вечерам в комнатах никто не сидел. У всех были или друзья, или подруги. Надо мной смеялись и вертели пальцами у виска – Ники настолько приблизила меня к себе, я же не проявляю никакой инициативы, не стараюсь ничего добиться. Да, это так. Я не старался. И только сегодня понял, что это неправильно. И нет никаких сил изменить это в себе всего за день.

      Я намеренно не пошёл в фойе, не стал звонить матушке. Мне очень хотелось вести себя, словно капризный ребёнок.

      Я смотрел на часы, смотрел и в итоге встал. Все уже отметили победу Софии, и отметили хорошо, но… Я достал из «тайника» (ящик из-под книг под кроватью) бутылку дорогого вина, подумал, затем вернул её обратно. София пьёт редко. Не напиваться же мне там в одиночестве.

      Она открыла дверь, едва я только подходил к ней. Взяла меня за руку. В её блоке две комнаты и соседки её, похоже, весело проводили время – но не здесь, не в этот вечер. София несколько раз жаловалась, что иногда нет покоя ни днём, ни ночью. Но никогда не пыталась сказать это мадам Цербер.

      Обстановка у неё почти спартанская. Комната двухместная, но София здесь одна. Сразу или после победы? В университете принято делать такие вот подарки – чем больше делаешь для всех, тем в более лучших условиях живёшь.

      – Проходи, – она заперла за мной дверь. – Кофе?

      – С удовольствием, – стул у неё в комнате только один. Ну хоть чашки две, и на том спасибо. – Она подошла к плитке и принялась колдовать у плитки. Она любит варить кофе, я знаю. А мне понравилось смотреть, как она это делает. Я смотрел, и смотрел, и смотрел.

      Она была в том самом платье, в котором пришла на финальную партию. В том самом в котором выиграла, эффектно и быстро. Она молча готовила кофе, не смотрела в мою сторону, но на губах её то и дело появлялась улыбка.

      Сама она пила кофе чёрным, безо всякого сахара – по канонам. Я так не могу. С детства привык, что во всём должен быть сахар.

      Мы продолжали молчать. Она вопросительно посмотрела на меня, когда кофейник опустел – ещё? Я кивнул в ответ. Сердце в порядке, можно.

      …И появился второй кофейник. Себе она не стала наливать – видимо, ей уже хватит. А я молчал и не знал, что делать. И мало-помалу мысль не идти перестала