Ради тебя одной. Иосиф Гольман

недоумок Леха. – Так холодно там, Леонид Сергеевич!

      – Ты заткнешься когда-нибудь, ублюдок? – прошипел Закржевский и здоровой рукой съездил Лехе по сусалам. Тот утер сопли с кровью и уже молча вместе с остальными поплелся к выходу.

      Блондин бросился догонять Прохорова, тяжелой, но уверенной поступью поднимавшегося на второй этаж.

      В кабинет зашли втроем: Жаба, Блондин и высокий, стройный человек, во внешнем облике которого, даже если поискать, трудно было найти какую-либо приметную деталь. Разве что маленький шрам под нижней губой.

      – Костя, оставь нас пока, – тяжела дыша и отдуваясь, сказал ему Прохоров, заняв место за столом Блондина. Константин вышел в приемную и сел за Васькин стол.

      – Ну, что у тебя тут приключилось? – спокойно спросил гость.

      – Да в общем-то ничего особенного, Анатолий Алексеевич, – шепеляво, но подчеркнуто бодро затараторил Блондин. – Какая-то сволочь ночью залезла сюда и устроила дебош.

      – Ничего особенного, – мягко повторил Жаба. – С рукой-то у тебя что? – неожиданно заботливо спросил он. – Дай руку-то, дай!

      Блондин протянул ему руку, удивленный неожиданной теплотой. Прохоров вдруг быстро схватил со стола увесистую пепельницу и сильно ударил ею по травмированной руке. Блондин взвыл от боли и неожиданности, на крик в комнату вбежал Константин.

      – Все в порядке, Костик, – спокойно сообщил ему Прохоров. Константин улыбнулся и вышел, прикрыв за собой обе двери. Блондин, постанывая, качал пронзенную сверлящей болью кисть.

      – Болит? – поинтересовался Прохоров.

      – Да, – скрывая ярость и страх, сказал Блондин.

      – Вот видишь, – размышлял гость, – а говоришь, ничего не произошло. Тебе плохо, мне неспокойно – значит, все-таки что-то случилось?

      – Случилось, – сказал Блондин, опасаясь новой садистской выходки Жабы.

      – Так рассказывай! – добродушно предложил Анатолий Алексеевич и поудобнее откинулся в кресле.

      – Он был один. Не вооружен ничем, кроме какой-то дубинки. Может, кусок арматуры.

      – Как прошел? Вчера ведь ты был закрыт? Серьезные люди у тебя отдыхали. Я им гарантии давал. Как он прошел?

      – Непонятно, – опасливо сказал Блондин. – Скорее всего, пустил охранник на входе за лавэ.

      – Хорошие у тебя охранники на входе, – благодушно отметил Прохоров.

      – Он будет наказан, – быстро сказал Закржевский.

      – Дальше что было?

      – Дальше он чем-то отравил «быков» у лестницы.

      – Хорошо, – удовлетворенно отметил Жаба. – Славно охраняли лестницу. Дальше?

      – Он прошел сюда, ударил Васька по голове. Васек в больничке.

      – В больнице, Леонид Сергеевич, – поправил его гость. – В больнице. Больничка – в зоне. А у нас, нормальных людей, больницы и госпитали. – При воспоминании о медицине лицо Прохорова нахмурилось.

      «Скорей бы ты сдох, тебя ж дважды уже шунтировали!» – помечтал Блондин, но отвлекаться побоялся.

      – Потом