Ради тебя одной. Иосиф Гольман

с интересом: снимали профессионально.

      Альку нашел в самом низу. Откровенной порнографии, к счастью, не было, кроме одного кадра с Блондином.

      Я убью его позже. Сначала уничтожу эту грязь, потом его. Не сегодня. Я размеренно подышал и спросил:

      – Это все?

      – Да, – выдохнул он. Его рука потянулась под крышку стола. Наверняка там сигнальная кнопка.

      – Ты ведь не хочешь умереть? – спросил я, придвигаясь. Он убрал руку. Я присел рядом с ним: – Расскажи про жабу.

      О господи! В глазах Блондина мелькнул неподдельный ужас! Он испугался чего-то даже больше, чем меня! Что ж они с Алькой делали?

      – Ничего не знаю, – обреченно прошептал он.

      Все мои дальнейшие попытки были безрезультатными. Он честно терял сознание, но на вопрос не отвечал.

      Мне не было его жалко. Мне очень надо было узнать про жабу, и я стал думать, как к этому подступиться. Ответ-то, в общем, простой: его надо напугать сильнее, чем он напуган сейчас. Это не так уж и сложно, учитывая то, насколько он мне не нравится.

      Я обошел вокруг стола. Справа стоял большой шредер для уничтожения бумаг. Заостренным краем своей вольфрамовой дубинки я взломал ограждающую пластмассу. «Do not feed metal objects», – было написано на верхней крышке. Металлическими предметами мы его кормить и не собираемся.

      Я доламывал предохранительную крышку. Блондин с ужасом наблюдал за моими приготовлениями.

      – Ты понял? – участливо спросил я. – Расскажи мне про жабу. Так всем будет лучше. Даже шредеру.

      – Ничего не знаю, – прошептал он.

      Я схватил его за руку, подтянул вместе с креслом – благо на колесиках – к аппарату и сунул его пальцы в обнаженные ножи.

      – Включаем? – спросил я. – Или расскажешь про земноводное? – Я был абсолютно спокоен. Стерильно спокоен. Может, поэтому он мне не поверил. И я включил шредер.

      Не хочу описывать, наверное, я не совсем конченый. Но мне обязательно нужно было узнать про жабу.

      Когда он очнулся, в дверь уже колотили. Я открыл ящик его стола, вытащил оттуда еще один «вальтер», на этот раз большой – девятимиллиметровый «П-38», хорошая вещь, хотя ею еще мой дед воевал! Передернул затвор и пальнул в дверь. Внутри она оказалась железной, пуля срикошетила по комнате. Так даже лучше: никого не убью, а пыл им остужу. И через железную дверь до меня им добраться будет непросто.

      – Скажешь? – спросил я его. – Давай, ты же не Мальчиш-Кибальчиш.

      И взял его за другую руку.

      – Она там, – взвизгнул он, показывая на заднюю комнату.

      – Кто?

      – Кассета!

      – Где?

      – Под ванной тайник.

      – Ты не мудри, ладно? – попросил я. – Если наврал – вернусь через минуту и сточу вторую руку.

      – Она там, – выдохнул он.

      Кассета действительно оказалась там. Собственно, это была не кассета, а адаптер, подходящий к любому бытовому видеомагнитофону. В него была вставлена маленькая кассета от видеокамеры.

      В дверь уже ломились чем-то тяжелым, пора было уходить.

      – А жаба? – спросил я.

      – Все там.

      – Расскажи мне про жабу,