Служебный разбой (сборник). Кирилл Казанцев

На заводе за такие деньги хлопот мало – работай да зарплату жди. А ему и по соплям частенько рэкетиры давали, и менты товар отбирали внаглую, и по поездам он маялся с сумками, по барахолкам в чужих городах; только другой профессии он себе уже не представлял – тридцать пять лет не двадцать, заново переучиваться, перестраиваться не всякому под силу.

      Антон Мулатов, как был дворовой шелупонью, ею и остался. Воровать не воровал, но постоянно отирался по пивным, обирал пьяных, курил травку, задирал в своей пятиэтажке соседских мужиков.

      Волкашин долил остатки водки в стаканы, обвел взглядом своих корешей юности, ухмыльнулся:

      – Другого шанса подняться у вас не будет. Утонете в дерьме.

      – Погрязнем, – поправил его Мулатов.

      – Мы и так в дерьме, погрязли по самые уши.

      – А ты самый крутой, – подколол Вениамин.

      Волкашин снова ухмыльнулся.

      – Лучший из худших.

      Помолчали.

      Все курили, осоловело глядя перед собой. Дым сигарет уходил к потолку. В маленькой комнатке было душно и смрадно. Усталые, потные мужики тоскливо перерабатывали отвердевшими мозгами предложение дружка юности, и каждый в душе вылеплял отрицательный ответ. Если бы он предложил это лет семь-восемь назад, когда в мозгах сперма бурлила, а в венах кипела кровь… А теперь…

      – Повторяю снова. Областная ОПГ снимает с фирм бешеные бабки.

      – Везде так, – вставил Маранков.

      – Согласен, что везде, – Волкашин чокнулся своим стаканом с грудой остальных стаканов, стоявших на застеленном клеенкой столе, залпом выпил водку, похожую на бензин, долго дышал носом, пережидая, когда исчезнет вкус алкоголя в глотке. – Это бизнес. Большой бизнес. А чтобы заниматься бизнесом, надо платить. Все платят. У всех есть крыша. И у фирмачей, и у бандитов. Раз в месяц ваш известный держало города везет в Москву чемодан денег. Наше питерское управление совместно с москвичами заготовило показательную операцию.

      – Альбертика возьмут? – спросил Маранков, по роду своей базарной жизни знавший поименно всех городских авторитетов.

      – Да. Деньги, какие он повезет… Короче, в Москве уже решено, что этот взнос в общак конфискуют. Братва смирилась с этой потерей – надо, значит, надо. Только ваши местные еще не знают, что их отдали на «заклание».

      – Мудрено говоришь.

      – Мудрено не мудрено, Алик, а прилетел я к вам только потому, что еще помню, какими вы были пацанами.

      – Какими? – Горохов с грустным видом поскреб лысину.

      – Крутыми.

      – Я и сейчас крутой. Хе-хе-хе, – пьяный Мулатов развязано рассмеялся.

      Волкашин презрительно хмыкнул.

      Мулатов, отсмеявшись, вдруг посмотрел трезвыми глазами.

      – Нас братва передавит, как клопов.

      – Жить хочется?

      – Кому не хочется? Какая бы ни была – жизнь есть жизнь.

      – А говоришь, что крутой. Я такой куш предлагаю… Деньги повезут завтра.