Служебный разбой (сборник). Кирилл Казанцев

не позволив Бянко с Анисимом выпить по стакану кофе, погнал их обратно:

      – Поезжайте к Контенко!

      – Мы были у него! – взвился Сергей. Паршивое настроение, ухудшевшееся от неудачи у дома Алины Маранковой, проявилось в разговоре с главным редактором.

      Калашников спокойно вынес свирепый взгляд Бянко, подмигнул стажеру.

      – Мне Контенко звонил недавно. Его сын умер.

      – И что дальше?

      – Ты был у Алины Маранковой, Сережа?

      – Был.

      – Зачем? – Калашников растянул рот в резиновой улыбке. Эдакая принужденная улыбка папы-редактора.

      – Есть связь между смертью сына поэта, смертью бандита Мулатова и смертью предпринимателя Маранкова…

      – Короче, поэт желает тебя видеть… Ему Алина сообщила по телефону о твоем визите.

      – Не было никакого визита. Нас к ней не пустили.

      Калашников демонстративно стряхнул с ушей «лапшу».

      – Расскажи вон ему… Вечером жду развернутое интервью с поэтом, завтра пустим его в тираж: «Что думает о смерти сына поэт Контенко?»

      Бянко сел за свой стол, напряженно забарабанил пальцами. Ясно одно – Алина была накоротке со стариком-поэтом. Значит, она услышала фразу, которую для нее громко прокричал Сергей о связи смерти ее мужа и гибели Мулатова. Она утешала старика по телефону и сказала о словах Сергея… Сомнений не оставалось – все трое погибли по одной причине. Но какой?

      Бянко посмотрел на Анисима.

      – Едем к поэту!

      – Опять?! – поразился Аннус.

      – Не опять, а снова. Старик сам нас зовет.

      – Я не ехать, – заупрямился Анисим.

      – С чего это? Передумал быть журналистом?

      – Он вызывать нас из-за денег!

      – Каких денег?

      – Этих, – Анисим достал из кармана согнутые пополам доллары. – Там лежаль на полке. Я взяль…

      – Ты вправду их украл? – Сергей поразился тому, что мерзкая выходка Аннуса его совсем не возмутила; ну, украл деньги и украл – это же Анус, дитя природы, увидел деньги и взял, не задумываясь, что они чужие. Если бы Фруев украл, то да! А еще лучше, чтобы так низко пал Куннилингус; ему бы не было пощады. Сергей вздохнул: – Что же теперь делать будешь, дурень?

      – Отдай их ты.

      – Поэт решит, что я вор. А вор ты. Ты взял, ты и возвращай.

      – Он меня в тюрьму садить!

      – Не хочешь в тюрьму?

      – Нет.

      – Подонок ты, Анисим… Все равно, поехали к поэту. Надо с ним переговорить о смерти его сына.

      Бянко легко вскочил с низкого стульчика и стремительно пошел к выходу из редакционного зала. Аннус еле поспевал.

      – Что такой подонок?

      – Это я тебя так ругаю.

      – Надо запомнить.

      – Ты много русских ругательств знаешь?

      – О-о. Много… Что же делай с деньги?

      – Вернуть их нельзя. Выкинуть – глупо. Вручить нищему – еще глупее. Поедем на них на такси.

      – Там много для такси.

      – Хватит на несколько дней.

      Такси теснились перед площадью, до которой пешком было минут десять ходу. Решили