Счастливый доллар. Екатерина Лесина

Слегка тяжеловатый и резкий, особенно линия подбородка, но все же…

      – Налево, – сказал он.

      И авто выбралось на дорогу. Под колесами радостно зашуршал гравий, брызнул в стороны, и Семена слегка вдавило в сиденье.

      Сам бы он не справился. В этом все дело. Малейшее усилие отзывается болью в боку, а левая рука, напротив, онемела, даром что пистолет в правой. Отключится? Что ж, Семен охотно верил, что будет отключаться, и не раз. И что какое-то из этих отключений больницей закончится. Но без своей ненадежной союзницы он и до магазина не добрался бы.

      – Расскажи мне о ней, – попросила Агнешка, поворачиваясь. Нахмурилась. Спросила: – Ты нормально? Жара нет? Озноба?

      – Нету. За дорогой следи. А рассказывать… да нечего рассказывать.

      Но лучше уж рассказ, чем Агнешкин интерес к его здоровью.

      Варвара Алексеевна Кузькина – фамилия девичья – появилась на свет двадцать пять лет тому в поселке Сивые Лапы в семье деревенского библиотекаря и агрономши. Росла. Училась. Закончила местную школу с золотой медалью и иллюзиями, каковые и привели дитя в областной центр.

      Там Варвара Алексеевна провела два года в смутной надежде осчастливить местный вуз новой студенткой, но вместо этого осчастливила местную забегаловку новой официанткой. Неизвестно, как сложилась бы жизнь, если бы однажды отчаяние и неустроенность жизни не привели Варвару Алексеевну на мост. Надо сказать, мост был высоким и красивым, а речушка, под ним протекавшая, мелкой и грязной. Но это девушку не остановило.

      Она решительно перебралась через перила и ласточкой сиганула вниз. Ей повезло не разбиться о берег, не напороться на сваю или трубу, которые в великом множестве утыкали дно речушки, не захлебнуться, а главное – привлечь безрассудностью поступка внимание проходившего мимо Олега Георгиевича Кавушкина. Последний, будучи хмелен и лих, ринулся спасать утопленницу.

      Спас.

      Был очарован.

      Женился.

      В чем потом неоднократно раскаивался.

      Жизнь семейная дала трещину не сразу, а когда все же дала, оказалось, что молодая супруга уже в курсе многих тайных дел Олега Георгиевича и при разводе имеет возможность сильно напакостить. Настолько сильно, что Кавушкин предпочел смириться с ситуацией.

      – Что изменилось? – спросила Агнешка, останавливая машину. Слева виднелась будка деревенского магазинчика, у которой уже толклась разномастная бабья стая.

      – В смысле?

      В магазине была еда и вода. А пить хотелось. Зверски хотелось пить.

      – Если он мирился, тогда почему нанял тебя? А если не мирился, то почему нанял только теперь? Понимаешь?

      Нет. Сейчас Семену хотелось не понимать, а пить. Водички. Холодненькой. Сладенькой. Много. Чтобы хватило разлепить ссохшиеся вдруг губы, и по языку прокатилась, коснулась растрескавшихся от засухи десен и…

      – Пойдем, – вздохнув, сказала Агнешка и выбралась из машины. Прежде чем Семен успел возмутиться – она не должна выпадать из его поля зрения, – Агнешка оказалась с другой стороны машины и буркнула: – Ствол спрячь.

      Бабы