Князь Кий. Владимир Малик

на пленника, сидевшего на коне со связанными руками. – Неужто гунн?

      – Самый что ни на есть настоящий.

      – Откуда ему тут взяться?

      – Снова в степи они объявились.

      – С этим ты и приехал к князю?

      – Да, чтоб лиха не случилось.

      – Князь почивает, будить не буду… Покличу княжичей, – решил Лось и поплёлся к одной из хижин, стоящих на круче. – А вы тут располагайтесь.

      От поветей прибежали отроки – забрали коней и, поставив у коновязи, положили им по охапке травы, а в жёлоб сыпанули по полведра отрубей.

      Кий с братьями впервые приехали на Родень и теперь с любопытством рассматривали всё кругом.

      Здесь, как и на Каменном Острове, стояло около пятнадцати хижин, обмазанных глиной и покрытых соломой. Среди них выделялось жилище князя Божедара. Оно было просторнее, выше, с красивым резным крыльцом, с большими окнами, в которых блестели на солнце стёкла, привезённые князем из самого Царьграда.

      Вдоль оврага – повети для скота, коней и других домашних животных, а также клети-кладовые. В поветях сейчас не было живности: и кони, и коровы, и свиньи, и овцы паслись на лугах. А кладовые закрыты – в них хранилось княжье добро, которое ему привозили, выплачивая дань с ближних и дальних родов, – зерно, мёд, полотна, меха, овчины…

      С княжьего подворья в сопровождении старого Лося вышло двое мужей. Один – лет тридцати, высокий, белокурый, с подстриженной кучерявой бородкой. А второй – молодой, не старше Кия. Но было в нём что-то, сразу привлекающее внимание, – приземистая, но ладная и сильная фигура, чёрный жёсткий чуб, широкое смуглое лицо с выступающими скулами. Быстрые, пылающие как огонь, черные глаза, такие непривычные для светлооких полян. Глаза эти так и впились в приезжих.

      Старший сразу узнал Тура.

      – Старейшина?! Будь здрав!.. Что привело тебя к нам? Ведь время для княжьей дани ещё не настало.

      Тур поздоровался – сначала со старшим, потом с молодшим.

      – Здрав будь и ты, княжич Радогаст! Приветствую тебя, княжич Чёрный Вепрь!.. Да не дань я привёз с сынами, а злую весть – гунны идут! Нужно с князем поговорить… И полонённого вот привезли!

      – Пошли.

      Они направились к жилищу князя.

      Неширокие тёмные сени разделяли его надвое. По левую и по правую стороны – вытесанные из липы двери. Радогаст прошёл налево, а Чёрный Вепрь повёл гостей направо. Там снял заслонки с окон – и осветилось немалое помещение, со стенами, обмазанными белой глиной. Пол – деревянный, гладкий, застланный рогозой, аиром и свежей луговой травой. Вдоль стен – широкие лавки под цветастыми шерстяными одеялами. В почётном углу – тёсаный стол, покрытый ромейским столешником. На стенах оружие: луки, тулы[15] со стрелами, мечи, копья, боевые секиры, железная гуннская булава, два щита: один – небольшой, круглый, обитый медными шипами, второй – большой, продолговатый, сплетённый из лозы и обтянутый высушенной бычьей шкурой.

      Не садились – ждали князя. Чёрный Вепрь стоял возле стола и молча разглядывал гостей. Молчал и старейшина Тур, утомлённый дальней

15

Тул – колчан для стрел.