Черный Леопард, Рыжий Волк. Марлон Джеймс

что ли, до сих пор злится на меня?» Он не знал, как мне ответить, ведь сам он вовсе не знал злости. «Все мужчины, вошедшие в ее жизнь, уходят», – сказал он, когда мы подходили обратно к его дому. У двери женщины, взрастившие его, сообщили, что вождь умирает, а тот, кто станет их следующим вождем, плохо относится ко всем ку, даже к тому, что живет с другими людьми в доме из камня.

      Имена их тебе ни к чему.

      Что до Леопарда, то пять лет прошло, прежде чем я встретился с ним на постоялом дворе «Куликуло».

      – Мне нужно, чтоб ты помог мне найти муху, – сказал он.

      – Тогда с пауком посоветуйся, – ответил я.

      Он рассмеялся. Годы изменили его, даром что выглядел он все так же. Челюсть его по-прежнему была крепка, глаза, как родники, в каких себя видишь. Усы и буйная грива придавали ему вид скорее льва, чем пантеры. Интересно, думалось, так же ли он скор и быстр. Долго я гадал, как он стареет: как леопард или как человек. Малакал был местом гражданской бойни, а не городом-прибежищем для оборотней. Но в «Куликуло» никогда не судили о людях по их обличью или одеянию, даже если те не носили ничего, кроме пыли да красной охры, размешанной на коровьем навозе, покуда платили они монетой, что крепка в цене и текла рекой. И все ж он извлек из мешка шкуры и обернул чем-то грубым и волосатым свои чресла, потом затянул спину в блестящую кожу. Это было ново. Животное выучилось стыду у людей, тот самый человек, кто когда-то сказал, что леопард бы в юбках рождался, если б ему полагалось их носить. Он спросил вина и напитка покрепче, какой зверя угробил бы.

      – Ты изменился, Леопард.

      – С тех пор как сел?

      – С тех пор как я видел тебя в последний раз.

      – Знаешь, Следопыт, нечестивые времена оставили свой след. А твои дни не нечестивы?

      – Мои дни жирком заплывают.

      Он рассмеялся.

      – Только взгляни на себя: толковать с котом про перемены. – Рот у него кривился, будто он еще что скажет.

      – Что? – спросил я.

      Он указал:

      – Глаз твой, дурак ты эдакий. Это еще что за колдовство? Предпочтешь о том не говорить?

      – Я и позабыл, – буркнул я.

      – Ты забыл, что у тебя на лице шакалий глаз?

      – Волчий.

      Он придвинулся ближе, и я почуял запах пива. Теперь я смотрел на него так же пристально, как и он на меня.

      – Уже с нетерпением жду дня, когда ты мне расскажешь об этом, прямо изнываю от желания. Или от ужаса.

      Этот смешок я пропустил.

      – Так вот, Следопыт. В твоем городе я не нашел ни одного малого, с кем позабавиться. Как ты справляешься с ночным голодом?

      – Я вместо этого жажду утоляю, – произнес я, и он рассмеялся.

      А ведь и вправду в те годы я жил, как монах. Если только путешествие не заводило меня слишком далеко и не находились миленькие ребятки, не столь миленькие, как евнухи, зато куда более умелые в любовных играх, ну и женщины подходящие.

      – Чем занимался ты в последние годы, Следопыт?

      – Слишком