Черный Леопард, Рыжий Волк. Марлон Джеймс

уничтожен. Иначе проклятье перейдет на его мать, на отца, на семью и принесет в селение засуху, голод и чуму. Так возгласили наши старейшины.

      – А та, другая? У нее тоже зубы…

      – Минги, их много, всякие.

      – Так старухи болтают. В городах так не говорят.

      – Что такое город?

      – Что такое другие минги?

      – Мы идем дальше. И пойдем еще дальше.

      – Куда?

      Из кустов выпрыгнул Леопард, и маленькие карлики бегом спрятались за Каву. Леопард рыкнул, оглянулся и заревел. Мне показалось, что он хочет, чтоб Кава отдал ему младенца. Зверь припал к земле, потом повалился на спину, потянулся и вздрогнул, будто ему плохо стало. Опять зарычал, как собака, в какую камнем попали. Передние лапы его вытянулись далеко, но задние протянулись еще дальше. Спина его раздалась и втянула в себя хвост. Шерсть пропала, только он все равно волосатым остался. Катался по земле, пока мы не увидели человечье лицо, только глаза по-прежнему оставались желтыми и прозрачными, как стекло в том месте, где в песок ударила молния. Волосы у него на голове были черными и буйными, свисали с висок и щек. Кава смотрел на него так, будто в этом мире такое видишь сплошь и рядом.

      – Вот что случается, когда мы добираемся слишком поздно, – произнес Черный Леопард.

      – Младенец все равно умер бы, даже если б мы бегом бежали, – сказал Кава.

      – Я имел в виду опоздание на дни: мы опоздали на два дня. Смерть вот этого – в наших руках.

      – Тем нужнее этого спасти. Дадим ходу. Зеленые змеи уже почуяли запах этого. Гиены учуяли запах той, другой.

      – Змеи. Гиены. – Черный Леопард рассмеялся. – Ту малышку я схороню. Пока не сделаю, не пойду за вами.

      – Схоронишь ее – чем?

      – Отыщу что-нибудь.

      – Тогда мы подождем.

      – Не ждите ради меня.

      – Я не ради тебя подожду.

      – Два дня, Асани.

      – Я приду, когда приду, котяра.

      – Я ждал десять дней.

      – Тебе следовало бы подождать подольше.

      Черный Леопард зарычал так громко, что я было подумал, он опять обратится.

      – Ступай схорони девочку, – сказал Кава.

      Черный Леопард глядел на меня. По-моему, он в первый раз заметил, что я был рядом. Фыркнул, отвернул голову прочь и ушел обратно в кусты.

      Не успел я задать вопрос, как Кава ответил на него:

      – Он точно такой же, как и любой другой в буше. Боги сотворили его, только забыли, кто из богов сотворил первым.

      Только то не был один из вопросов, какие я задать хотел.

      – Как вы сошлись друг с другом?

      Кава все еще смотрел туда, где в кустах исчез Леопард.

      – Перед Зареба. Я должен был доказать, что мальчик без матери достоин стать мужчиной – или умереть мальчиком. Он должен пробираться в буше, проскальзывать мимо воинов Гангатома в открытом поле. И не должен возвращаться без шкуры большой кошки. Слушай же, что произошло. Я был в желтых кустах. Услышал, как ветка хрустнула и младенец заплакал, увидел, что Леопард несет на шее ребенка. Зубами его держал. Я поднял копье, он заворчал и бросил