Иллюминатор. Евгений Волохин

было пусто, – Крайне лаконично, – добавил он.

      – Да, люблю такое.

      – Так вы адвокат? Понимаю, вопрос глупый, но всё же.

      – Всё так. Точнее, да, адвокат. Но вопрос не глупый, не стесняйтесь.

      – И как идут дела на, эм, адвокатском поприще?

      – Неплохо, неплохо. Я, знаете ли, не простой адвокат. У нашего брата вообще сотни возможностей. Кто-то уголовщиной занимается, кто-то мелкими преступлениями, кто-то земельными делами, и так далее. Я же занимаюсь, хм, более деликатными вещами. Скажем, делами крайне личного характера и иногда мои клиенты, которым удалось помочь, действительно исправляются. Но что же мы всё обо мне да обо мне, кем вы работаете? – спросил Сергей.

      – Я? Иногда я сам себе задаю этот вопрос. Проблема только в том, что часто и ответить на него не могу. Моя профессия, это помогать компаниям, не людям. Люди часто наоборот, страдают из-за моих действий. Можно сказать, что я чрезвычайный менеджер.

      – Что-то слышал о таком.

      – Все слышали. Но мало кто знает, что именно происходит.

      – Просветите?

      – Пожалуйста. Например, на крупном заводе проблема – воруют. Или упала производительность. Или ещё что-то. Неважно. Главное, что-то произошло и компания терпит убытки. Эта компания звонит моему работодателю, нашему, так сказать, фонду помощи, и мы отправляем человека на место разобраться в чём дело. Меня, допустим. Я приезжаю и под видом тренингов и прочих мотивационных выступлений знакомлюсь с коллективом, изучаю проблему. Пара дней и готово. Причина падения производительности в том, что один цех сборки деталей, например, состоял из хорошо общающихся между собой людей. После работы они нет, не выпивали в баре до утра. Они играли в онлайн-игры всем цехом. Все пятнадцать человек. И играли вполне нормально. Вовремя ложились спать и уделяли время семье. Но на работе они обсуждали игру. Они выполняли обязанности, но отвлекались на обсуждения. Так они медленнее выполняли свою работу, а завод, как вы знаете, зависит от мелочей. Медленно делали одни, страдали по цепочке другие. Решение – развести этих людей по другим отделам. Со временем они переставали играть в эту эфемерную игру и теряли общие интересы. Завод выходил на свою норму выработки и производительности.

      – Звучит… безумно. И интересно. Но что плохого? Вы сказали, что чувствуете себя некомфортно.

      – Да, верно. Понимаете, я ведь сделал свою работу, помог заводу. Но люди? Что с ними? Я лишил их повода собраться вместе и отдохнуть от всего. Я их разлучил. Это сложно.

      – Но это ваша работа.

      – Это моя работа, – повторил Мечников.

      Роджер не понимал, зачем он всё это рассказал незнакомому человеку. Получилась странная исповедь. Исповедь в пустом кафе с дорогим пакетированным чаем.

      – У меня тоже есть пара историй, раз уж мы с вами здесь так откровенничаем, – сказал адвокат.

      – Прошу.

      – Естественно. Случай сам по себе простой, но почему-то запомнился. Обратился ко мне