Иллюминатор. Евгений Волохин

работается на извозе? – спросил Мечников. До аэропорта оставалось ещё минут двадцать-тридцать езды, а копаться в телефоне и бесконечно обновлять ленту новостей он не хотел, как и всё ещё не хотел смотреть на этот город в окно. Не сегодня. Как-нибудь в другой раз.

      – Нормально. На бензин и еду хватает. Большую часть откладываю, ну ещё и пенсия всё ещё капает. После развала Союза она меньше стала, но не на критичном уровне.

      – Какая же пенсия у российских воинов сейчас?

      – У меня почти пятьдесят тысяч.

      – Пятьдесят тысяч? – непритворно удивился Роджер, – Очень неплохо.

      – Да, неплохо. Но это далеко не у всех такая. У меня и выслуга больше двадцати лет, и надбавка как участнику боевых действий, и звание не самое простое было, надбавки, коэффициенты – это и спасает.

      – Понятно. Да, в таком случае жить можно хорошо и не особо думать, что будет завтра.

      – Можно, но не по мне это. Я же говорил, что коплю сейчас. Ограничиваю себя вообще во всём, что можно. Еда простая, из удобств минимум.

      – Зачем?

      – Уехать хочу из страны. Я всё ближе к старости ведь, организм уже не выдерживает климата. Хочется тепла, хочется на юг. Наверное, куплю дом в Черногории или Греции. Может, на Кипре. Буду, наконец, отдыхать.

      – Вы продолжаете меня удивлять. В вашем возрасте и о таком думать – странно.

      – Вовсе не странно. Просто у нас же никто себя не любит, а только и делают, что занимаются саморазрушением. Я же и спортом занимаюсь, и языки учу, и в теме всех новостей. В душе мне двадцать, как говорится. А на деле… – таксист замолчал и сделал радио погромче. Играла какая-то очередная поп-радиостанция с бессмысленными песнями.

      – Подождите, вы же сказали, что нужна постоянная активность. А что делать будете в другой стране? Вы там чужой, – спросил Роджер после небольшой паузы.

      – А здесь я разве свой? Здесь я разве кому-то нужен? Ну, может как работник да. А как человек? Тьфу. Поэтому какая разница, где ты не нужен больше – на родной земле, или чужбине далёкой? А делать… не знаю. Может, книгу напишу. Про войну. Или сборник историй про работу в такси. А может, пешком всю Европу обойду. Я человек такой. На месте сидеть не буду.

      Пробки начали постепенно рассасываться и исчезать. Машина осторожно, словно боясь спугнуть пустую дорогу, набирала скорость. Водитель всё так же осторожно, смотря в боковое зеркало заднего вида, перестраивался в левую крайную полосу. Дорога стала совсем свободной, и такси, выйдя на Ленинградское шоссе, набрала скорость и расстояние до аэропорта стало быстро уменьшаться.

      Остаток пути пассажир и водитель провели в тишине. Это устраивало обоих.

      Спустя пятнадцать минут молчания, прерываемого только шумом дороги и глупыми шутками радиоведущего, машина свернула на дорогу к аэропорту. Спустя ещё десять минут и два шлагбаума, водитель остановился на отмеченном для