Тайна оберега. Татьяна Милях

боярина, но вскоре, придя в себя, усмехнулась:

      – А ты похоронить меня успел, Прохор Алексеевич? – прищурилась Пелагея, но тут же строго поджала губы. – Нельзя пока княжича трогать. Вот придёт в себя, тогда и заберёшь. А лучше Таяны за твоим племянничком никто смотреть не станет, – с вызовом проговорила ведунья, и девочка, с благодарностью взглянув на неё, облегчённо выдохнула.

      – И девку колдовству обучила? – зло зашипел Долматов.

      – Дурень ты, Прохор, – покачала головой Пелагея. – Смотрю, как был дурнем, так им и остался, – и, неожиданно гордо вскинув подбородок, прикрикнула: – А ну, давай, ступай отсюда! Нечего заразу разносить! Как очнётся княжич, пришлю за тобой, – пообещала она. – Небось, у двоюродного брата остановился?

      – У него, – буркнул боярин.

      – Вот и иди! – кивнула на дверь Пелагея.

      Одарив женщину настороженным взглядом, Долматов нехотя направился к выходу. Проводив незваного гостя, знахарка с досадой поморщилась и присела возле Евсея.

      – Тётка Пелагея, а откуда ты Прохора Алексича знаешь? – захлопала глазищами Таяна.

      – Да так… Давнее дело, – ничего не объясняя, вздохнула ведунья и, явно не желая говорить, взялась осматривать раненых.

      Время летело быстро, и на пятый день Пелагея, сняв повязку с княжича, улыбнулась:

      – Ну вот, рана чистая… не гноится больше. Сбегай-ка, Таянушка, в нашу келью, принеси корзинку. Там у меня другое средство припасено, – попросила она, и девочка тут же умчалась исполнять просьбу.

      Пока женщина обмывала раны, Левашов вдруг глубоко вздохнул и открыл глаза. Растерянно осматривая незнакомое место, парень встретился взглядом со знахаркой.

      – Странно, а мне птаха снилась… Будто она от меня огонь отгоняла, – прошептал он.

      – Какая птаха? – не поняла Пелагея.

      – Да, девчонка… найдёныш… Таяна… Снилось, будто иду я к свету яркому, а она меня за руку схватила… Глазищами сверкнула и сказала, что не пустит туда… и повела обратно. Вокруг огонь полыхает, тени мечутся. А она идёт, не боится… И огонь утих, и тени исчезли. Чудной такой сон…

      – Ничего не чудной, – хмыкнула Пелагея. – Так оно и было. Тебя уж с мертвецами уложили, хоронить собрались. А Таяна сгубить тебя не дала. Она, сердешная, и выходила. Ночей не спала. А как совсем умается, вон там, на соломке, словно котёнок, свернётся клубочком и дремлет.

      – Так где же она?

      – Да сейчас прибежит, за снадобьями послала, – пояснила Пелагея.

      Вскоре на пороге показалась Таяна:

      – Евсей очнулся! – обрадовалась девчушка и, кинувшись к княжичу, схватила его за руку. – Я знала, что ты выздоровеешь! А они не верили!

      – Оказывается, это ты, Птаха, спасла меня, – погладив маленькую ладошку, улыбнулся Левашов.

      – Да что я? – смутилась Таяна. – Без Пелагееных травок я бы ничего не смогла… Только молилась всё время за тебя. Это ты меня тогда в лесу спас, – напомнила она.

      – Выходит, не нашёл бы тебя мой