Валтасаров пир. Роксана Гедеон

а так же прогуляться по бурной и широкой реке Тежу, несущей свои воды в Атлантику. Все эти красоты, конечно, отвлекали меня от переживаний… тем более, что Лиссабон поразительно быстро восстанавливался после катастрофического землетрясения, буквально стершего его с лица земли. Кроме того, нас с отцом в прогулках по Португалии сопровождал капитан судна, тридцатилетний Франсуа де Вильер, бравый морской офицер с зелеными глазами и курчавой шевелюрой, на вид жесткой, как проволока. Этот малый был весьма недурен собой, держался с моим отцом независимо, без всякого подобострастия, и в другое время я непременно оценила бы по достоинству и эту независимость, и те взгляды, которые он на меня бросал. Но я вела себя холодно и рассеянно – мне было не до флирта. В конце концов, оскорбившись, он стал избегать встреч со мной, и я его почти не видела.

      Чуть позже, уже в апреле, «Коммерс-де-Марсей», везущий на себе, кроме ста сорока пушек, еще и груз карибских пряностей, долго выгружал их в порту Ла Корунья. Вообще-то военному судну воспрещалось перевозить какие-либо товары, но капитан де Вильер решился на нарушение правил и выполнил заказ испанских купцов по доставке в Европу драгоценного груза. От моего отца не укрылось это обстоятельство. Наблюдая за тем, как толпа торговцев нетерпеливо принимает в порту тюки кайеннского перца и корицы и как капитан судна запросто ведет себя с этими людьми, он произнес:

      – Капитан де Вильер – большой предприниматель, как я погляжу. Мне в его возрасте и в голову не приходило зарабатывать на своей должности. И это дворянин! Право, он заслуживает того, чтоб об этом узнал адмирал де Сюффрен.

      Все, что говорил принц, вызывало у меня отторжение. Услышав его слова, я вся вскинулась, глаза у меня заблестели:

      – Вот как? Может, вы даже напишете донос на этого человека? Это будет достойно аристократа!

      Отец холодно посмотрел на меня:

      – Ничего подобного я не сделаю, разумеется. Я благодарен ему за то, что он столько времени терпел ваши капризы на судне. Но в целом этот человек нечист на руку, и я не хочу иметь с ним ничего общего.

      С этого дня он не посещал салон, где все обедали. Впрочем, мне от этого было даже легче. К отцу я чувствовала ненависть и отвращение. Во-первых, он унизил меня… во-вторых, он постоянно втолковывал мне, что я должна забыть Жанно, что у меня еще будут дети – законные наследники. В-третьих, будто совершенно не понимая, какая рана кровоточит у меня внутри, он постоянно напоминал мне, что, как только мы ступим на французскую землю, состоится мое бракосочетание с Эмманюэлем Филиппом Дени де Сен-Клером, принцем д'Эненом, полковником королевской гвардии. Венчание должно было состояться невзирая ни на что, без всяких проволочек и при любой погоде, пусть даже ураган пронесется над Парижем. Никакой церемонии помолвки не требовалось, потому что она, как мне стало известно, уже была заключена в начале прошлого лета, когда я сама была на Мартинике.

      На все это я смотрела вполне равнодушно. Меня ведь все равно выдадут замуж, разве не так? Для принца де Тальмона это стало целью жизни.