Студеный флот. Николай Черкашин

человеком показался он в минуту душевной невзгоды. Конечно, он тоже был «под мухой», потому и засыпал в кофемолку вместо зерен арабики кедровые орешки; как ни странно, заваренный кипятком помол дал прекрасный напиток, неотличимый по цвету от кофе, но с нежным ароматом кедрового молочка. Он так и не заметил свою ошибку, а я не стал раскрывать ее и попивал свой «кофе по-сибирски», глядя в прострел распахнутых дверей, как тасуются в их рамах танцующие пары.

6.

      Людмила зябко передернула плечами – из щелей, заклеенных старыми штурманскими картами, дуло так, что свечи оплавлялись наискось. Медведев, не прерывая спора – что эффективнее при аварийном всплытии: воздух высокого давления или подъемная сила рулей, – расстегнул китель, снял его и накрыл им плечи Королевы.

      Терпеть не могу, когда женщины напяливают на себя фуражки мужей или набрасывают их тужурки, – в этом много жеманства, и жеманства пошловатого. Но медведевский китель обнимал Людмилины плечи мужественно и романтично. Из нагрудного кармана торчал уголок расписки за полученные торпеды, подворотничок сиял девственной белизной, и я со стыдом подумал, что не смог бы поручиться за подобную свежесть своего ворота. Там, в «Золотой вше», в моей комнате плавали в цинковом тазу кроме неотстиранных рубах парадное кашне и с полдюжины белых тряпиц, отрезанных от старой простыни. Щегольской китель Медведева сшит на заказ, над клапаном верхнего кармана сияли командирская «лодочка», сделанная ювелиром из настоящего серебра, и бронзовый знак Нахимовского училища. Людмилины волосы – светлые, неуемные – ниспадали на кавторанговские погоны, закрывая большие звезды на желтых просветах. Она не сняла его китель, она приняла его. Королева сделала свой выбор. Увы, это так! И зря ты, Гоша, соляр пил!..

      Я выбрался в прихожую, отыскал в копне черных шинелей свою и незаметно ушел.

      Я стал чужим и противным себе, я смотрел на себя со стороны, видел невзрачного «каплея» с мелким крошевом звезд на погонах, в замызганной лодочной ушанке, с пятном сурика на обшлаге, с пуговицей на левом борту, закрепленной на спичке… Я жалел его и ненавидел за то, что не накрыл ее плечи своим кителем, за то, что не он познакомился с ней первым и не остался там по праву первопоклонника… Я гнал его из дома прочь, вниз, в гавань, на подводную галеру… Все! Хватит страданий! На лодку! Будем служить! Носом к морю! Скоро в поход…

* * *

      Скатерть белая конечно же была залита вином. И гусары, если еще не спали беспробудным сном, то были весьма близки к этому состоянию.

      Медведев взялся провожать сразу двух дам – Людмилу Королеву и Свету Черную; они жили на одной улице. Азалию повел доктор Молох, прежде обменявшись тайным пожатием пальцев с Катериной, благо в темноте и сутолоке прихожей это можно было сделать незаметно.

      Азалия тихо злилась на Медведева, который, казалось, совсем забыл их недавнюю страстную ночь в мурманской «Арктике» и поплелся провожать эту «дуру Людку» с ее малахольной соседкой. Утешало несколько то, что