Призрак Белой страны. Бунт теней исполненного (сборник). Александр Владимиров

к ярмаркам, аттракционам в парках и иным местам «буржуазных» развлечений.

      Шальное желание безумно и опасно. Но она все-таки сказала себе:

      – Почему бы и нет?

      Потом она оправдается перед комсомольской организацией и перед институтским начальством.

      Оправдается за то, что сбежала от всевидящего ока партии и отправилась гулять по буржуазному городу.

      Валентина быстро сделала прическу, навела макияж (по счастью Надежда еще в ванной), подошла к двери. И в это время кто-то постучал…

      Она с сожалением подумала, что вот и явился человек от Андрея. Нет, это всего лишь Давид.

      – Устроились? – спросил он.

      – Как видишь! Удобства высший класс.

      – При капитализме удобства не могут быть высшим классом, – спокойно возразил Давид. – Это – пыль в глаза.

      – Сейчас протру мои милые очи, удобства исчезнут… Ой, что-то не исчезают.

      – Валя, – серьезно сказал сокурсник, – ты дошутишься.

      – Не воспринимай все так тяжеловесно, товарищ Блумберг.

      Вода в ванной прекратила течь, сейчас Надя выйдет и конец планам Валентины, не отстанет идейная подружка, не отвяжется! Перво-наперво выпроводить этого зануду.

      – Иди к себе, Давид. И жди, за нами придет гид, специально послан то ли партией, то ли комсомолом.

      – Я хотел бы поговорить с Надеждой.

      – Как?! А вдруг товарищ Надя Погребняк выйдет голой? Комсомольцу нельзя смотреть на голых женщин. И аморально, и… можно ослепнуть. Ты не знал?

      Валентина вытолкнула Давида из комнаты. У нее оставались секунды! Их хватило, чтобы домчаться до конца коридора и… вниз по ступенькам! Она не стала пользоваться лифтом.

      Как птичка выпорхнула из гостиницы («Вдруг Надька в окно смотрит?»), добежала до угла улицы. Направо и налево от Валентины продолжал разбегаться неведомый Старый Оскол.

      Валентина повернула в сторону большого моста через реку. На самой его середине остановилась, перегнулась через чугунные перила. Старая речка тихо несла свои воды, в которых просматривались тени ветвистых ив. На этих берегах когда-то ходили ее деды и прадеды. Вот бы о чем написать! Само это созерцание нашептывало ей сюжет будущей статьи. Ведь это ее родина, земля предков! В ней есть что-то магическое, тебя тянет сюда помимо воли, тянет, даже если никогда здесь не был. Теперь Валентина начала понимать живших за рубежом русских писателей. Как они стремились в родные места! Хотелось землю русскую целовать. Самая убогая деревенька становилась центром мироздания.

      Девушка оборвала свой душевный монолог. Ее родина – СССР, конкретно – Москва. Там построено самое совершенное общество на свете. И опять эти проклятые сомнения… Какая разница между той и этой родиной! Разница даже не в одежде, не в поведении людей, а в их глазах! У советских людей там – страх. Они глядят с подозрением, опаской, чтобы случайно не напороться на очередного врага народа. В Российской Империи смотрят просто и открыто, как и должен смотреть человек. «Мы – не рабы, рабы – не мы», – вспомнила Репринцева любимый