Призрак Белой страны. Бунт теней исполненного (сборник). Александр Владимиров

карлика, что он придет повсюду, уже не было обычной бравадой.

      Даже в постели Алевтина не отказывалась от вредной привычки курить. Затянувшись очередной сигаретой, она спросила:

      – Тебя что-то беспокоит?

      – Заметно?

      – Все на твоем лице.

      Она рассмеялась и добавила:

      – Меня не проведешь.

      – Отрицать не стану.

      – Хочешь, угадаю? Поссорился с любимой женщиной.

      – У меня ты – любимая женщина.

      – Я начальница по работе и партнер по сексу. У меня состоятельный муж и респектабельная жизнь. Так что влюбляться в меня не стоит. Наши сегодняшние отношения близки к идеалу. Иного не надо.

      – Уговорила.

      – Ты не ответил. Долги? Сколько? Я помогу.

      – Все гораздо прозаичней. Я думаю о легализации партии Ленина.

      – Безобразие! Лежит в постели с привлекательной женщиной, а думает о Ленине. У тебя нормальная ориентация?

      – Я серьезно. Никого из моих знакомых эта легализация не волнует. Мол, перспектив у коммунистов никаких, ни на что серьезное претендовать не смогут. А мне все равно не по себе. Помню, как мы бежали из Петрограда. Помню лица комиссаров, особенно одного карлика… Думал, что кошмары навсегда остались в прошлом. Ан, нет! Демократия, свобода! Они нам устроят такую свободу! Неужели наши правители настолько слепы? Они напоминают петухов с закрытыми глазами, не слышащих, как к курятнику подкрадывается хищник.

      – Решение Верховного Суда не слишком дальновидно, – согласилась Алевтина. – Мы живем по одним законам и наивно полагаем, что по таким же законам будет жить все общество. Однако есть те, кому мораль цивилизованного человека претит. Они совершают взрывы, убийства, а потом… начинают требовать. Сначала милосердия – помилования за совершенные злодеяния, затем признания своих политических прав и, наконец, власти. Сейчас они малочисленны, потому для общества незаметны. Но порок заразителен, проходит время, и все большее число недовольных вливается в ряды противников общественного порядка. А власть по-прежнему сыплет отговорки, типа: «Нельзя их запрещать, мы же не такие, как они».

      – Наивные или… негодяи?

      – Знаешь, в чем беда современного мира? Он по-прежнему обожествляет идеи Великой Французской революции. В чем ее «великость»? Обычная кровавая бойня. Робеспьер – тот же Ленин. Лозунг: «Свобода. Равенство. Братство» очень скоро заведет нашу цивилизацию в тупик, затем – к краху.

      – Не слишком ли мрачно?

      – Мрачно. Но так и происходит, – Алевтина затушила сигарету, откинулась на подушку и резко проговорила. – Люди проклинают рыночную модель с ее кризисами, безработицей, но никогда не откажутся от нее. Она нужна власти и потому населению внушают: «Система может быть и плоха, но лучше ее нет». А чтобы те не роптали, не искали «пути к счастью», создают разные извращения типа Советов или Рейха. Либо одно зло, либо другое. Ну, что выбираешь?

      – Успокоила, – грустно усмехнулся