Призрак Белой страны. Бунт теней исполненного (сборник). Александр Владимиров

и ясно увидел, как над землею поднимается кровавая заря. Красные блики освещали деревья, плясали по стенам. Зачарованный жуткой картиной, Александр на мгновение онемел, а когда вновь перевел взгляд на непрошенного гостя, то заметил… что того и след простыл. «Это что, бред?»

      Позабыв о жажде и обо все остальном, Александр бросился из кухни.

      …Когда сон наконец пришел, то оказался он странным и тревожным. Полная женщина в кокошнике напевала любимую гимназическую песню: «Конфетки, бараночки», но закончить ее не смогла: с разных сторон на нее налетели несколько карликов в кожаных куртках и куда-то потащили…

      Горчакова разбудил настойчивый голос служанки. Она несколько раз повторила: «Александр Николаевич, пора!». Александр раскрыл глаза и бессмысленно посмотрел на нее, даже брови нахмурил. Однако служанка, кокетливо поправив прическу, повторила:

      – Александр Николаевич, подъем…

      – Сколько сейчас?

      – Половина одиннадцатого.

      – Не может быть.

      – Взгляните сами.

      Горчаков прекрасно понимал: Лена не обманывает. На дворе – май, двадцать седьмое число, 1937 год, и на часах – ровно половина одиннадцатого. Ему пора в редакцию. Пропади она…

      – Пора в редакцию, – подтвердила Лена.

      Почему так тяжело вставать? Ах да, он плохо спал ночью. Ходил на кухню и… увидел там карлика.

      – Лена? – спросил он, – у нас в доме ночью ничего не случилось?

      – А что могло случиться? – удивилась девушка. – Лампочка перегорела.

      – Лампочка?.. Надо купить другую. А сейчас – под душ!

      – Потереть спинку? – ласково предложила Лена.

      – Не надо.

      – Почему?

      – Милая, давай не будем.

      – Как не будем? Никогда?..

      – Никогда. На работу пора, и сон дурной снился.

      – Сон – ерунда. А лучшее лекарство от кошмаров – интим.

      – Мы же договорились…

      – Ну да! Я не ревную вас. Как и вы меня. Свободная любовь! Так учили Клара Цеткин и Коллонтай (известные деятели мирового революционного движения, любительницы крылатого эроса. – прим. авт.).

      Горчаков подскочил! Сердито бросил:

      – Я просил… приказывал никогда не вспоминать эти фамилии.

      – Почем-у? – пропела Лена.

      – Ты с какого года?

      – С семнадцатого.

      – А я с десятого. Я прекрасно помню Цеткиных, Коллонтай и иных марксистов. Кстати, а откуда ты про них знаешь?

      – Водопроводчик Витя рассказывал. Еще он сказал, что и вы марксист.

      – С какого боку?

      – Вы тоже сторонник свободной любви. Сколько женщин нашего города побывало в ваших объятиях!

      – Лена, женщины и марксизм – вещи разные. Твой водопроводчик – осел. И… приготовь-ка мне лучше завтрак.

      За завтраком Горчаков всегда просматривал газеты. Нет, нет, читать он ненавидел, собратья по перу раздражали его. Но он должен знать: не наступит ли катастрофа в ближайшем будущем? Что тогда? Где и как спасаться?