Призрак Белой страны. Бунт теней исполненного (сборник). Александр Владимиров

находился Горчаков.

      Одного Александр узнал его сразу: похожий на колобка, с глубокими залысинами человечек был никем иным, как режиссером театра Степановым Никитой Никодимовичем. Второй – высокий, темноволосый, с пышными усищами. «Не про него ли рассказывала Лика?»

      – Я вас знаю, – голос у Степанова был нервным, срывающимся. – Вы газетчик.

      – Да, работаю в «Оскольских вестях».

      – Как вы прошли? Я ведь дал указание никого сегодня ко мне не…

      – На то я и газетчик, чтобы проходить через любые препятствия.

      – Я не намерен давать интервью.

      – Всего несколько вопросов.

      – Нет! Впрочем, – тут он посмотрел на черноусого и судорожно закивал. – Спрашивайте!

      – Есть предположения, кому могла помешать Федоровская?

      – У нее имелись недоброжелатели, – голос Степанова вдруг задрожал сильнее. – А у кого из талантливых актеров их нет? Бездари – те действительно никому не нужны.

      – Недоброжелатели настолько ненавидели ее, что решились на убийство?

      – В актерской среде не убивают. Зависть, интриги – да!

      Но уголовщина!.. Нет, увольте!

      – Однако Федоровскую убили.

      – Ищите преступника в другом месте, не в театре.

      – А какие лично у вас были отношения с Зинаидой Петровной?

      – Нормальные, рабочие.

      – Никогда не конфликтовали?

      – Режиссер с актерами конфликтуют всегда. Это творчество, понимаете, творчество!

      – А кроме театра Зинаида Петровна чем-нибудь занималась?

      – Откуда мне знать? Я с ней не ходил чай пить.

      – Настоящий актер целиком отдается только искусству, – впервые вступил в разговор усатый.

      – Простите, ваше имя-отчество?

      – Не важно. Я человек посторонний. Ко всему, что здесь произошло, отношения не имею.

      – И Федоровскую не знали?

      – Никого он не знал! – взвизгнул Никита Никодимович.

      – Время интервью закончено.

      – Но еще остались вопросы.

      – Никаких вопросов! У меня дела, траур и… привет Черкасовой!

      Режиссер стремглав пронесся мимо Горчакова. Усатый усмехнулся и пожал Александру на прощание руку.

      Как быстро пролетают дни. Однако сегодняшний напомнил Горчакову мгновение: вроде бы только-только наступило утро, а уже глядь – вечер! С другой стороны – сколько всего сегодня случилось! И вот он уже дома, в любимом мягком кресле, пьет из большой кружки чай. Но мозг не прекращал работу, дело Федоровской принимало все более запутанный характер.

      Зачем Корхов послал его в театр? Ничего существенного режиссер Степанов ему не сообщил. Ничего?!

      Горчаков еще раз проанализировал то, что услышал от Никиты Никодимовича. Основной его мыслью было то, что в актерской среде не убивают. Но ведь актеры не святоши, им свойственны те же страсти и пороки, что и другим людям. Степанов идеализирует людей искусства? Нет, он явно имел в виду другое: Зинаиду Петровну убили не за то, что она перешла кому-то дорогу на театральной сцене. Она чем-то занималась