Страсти роковые, или Новые приключения графа Соколова. Валентин Лавров

брустверы, пушечки – как на ладони. И все – на свежем воздухе. Не служба – рай! Правда, германцы наловчились и последнее время регулярно сбивают авиаторов. Ты меня понял?

      Фон Менгден лязгнул зубами, пробормотал:

      – Будет исполнено!

      Он знал, что гений сыска не шутит.

      Соколов опустил барона на ноги и добавил несколько добродушней:

      – А за пивом можешь сторожа послать! После вчерашнего загула от тебя разит, как от обитателя Хитровки.

      Помешательство

      Явившись в охранку, Соколов узнал потрясающие новости.

      Мартынов, словно галка, глядя куда-то вбок, ожесточенно постучал указательным пальцем по полированной крышке стола и нервно произнес:

      – Исчез еще один человек, на этот раз – Генрих Гершау.

      Соколов насмешливо произнес:

      – Вот как?

      – Вчера, после телефонного звонка Козляева в канцелярию генерал-губернатора, Гершау сказал губернатору Адрианову, что едет в охранку. Секретарь видел, как Гершау забрал секретные документы из своего сейфа, положил в портфель и вышел на Тверской бульвар. И никто больше его не видел!

      Соколов делано-равнодушным тоном произнес:

      – Этого надо было ожидать!

      Мартынов, раздражаясь, резко бросил:

      – Задним умом мы все крепки! Но я разослал приказ по всем вокзалам и выездам из города: «Гершау задержать!»

      – Сведений о задержании, естественно, не поступало?

      – Пока нет! Сейчас проверяем лиц, с которыми он был знаком, по адресам.

      – Александр Павлович, очень хочется знать о твоей прогулке в Лефортовскую тюрьму. Как наша подопечная и, на твой взгляд, безвинно пострадавшая Зинаида?

      Мартынов откашлялся, выпил водицы из сифона, сделал страдальческую гримасу:

      – Эта Зинаида – дочь дьявола! Даже фантазии покойного Жюля Верна не хватило бы, чтобы догадаться о фортеле этой дамы.

      Соколов удивленно поднял бровь:

      – Вот как? И какой трюк выкинула красавица?

      – Вчера я негодовал на вас, граф, ибо полагал задержание Зинаиды незаконным. Признаюсь, ехал с целью извиниться и освободить ее. Даже думал на автомобиле отвезти домой.

      Соколов с любопытством уставился на Мартынова:

      – Чувствую, что-то помешало твоему, Александр Павлович, человеколюбивому порыву?

      Мартынов, вспомнив приключение в Лефортовской тюрьме, глубоко вздохнул:

      – Я, начальник охранки, не стал приглашать Зинаиду в камеру следователя, а нашел возможным подняться на второй этаж. Вхожу в камеру номер девяносто два со всей галантностью – даже деликатно постучал в металлическую дверь, хотя это делать не принято. Признаюсь, загодя приготовил извинительную речь.

      Соколов в предвкушении забавной сцены широко улыбнулся:

      – А цветочки не забыл прихватить?

      Мартынов отмахнулся:

      – Ах, граф, мне не до шуток! Вошел я в камеру, но эта фурия даже не дала мне рта разинуть. Зинаида вдруг соскочила с металлической койки, присела на корточки и, словно собака, начала