Страсти роковые, или Новые приключения графа Соколова. Валентин Лавров

Но стихи пушкинские остались:

      И с телятиной холодной

      Трюфли «Яра» вспоминать…

      Достоверно известно об анекдотическом происшествии, случившемся в 1843 году со знаменитым Ференцем Листом. В Москве у него была гастроль. По приезде в Белокаменную для начала заглянул маэстро в «Яр» и… обо всем на свете забыл, заслушался – цыганское пение заворожило.

      Давно известно, что под цыганскую песню и пьется, и закусывается с особым аппетитом.

      Ну и опоздал на свой же концерт.

* * *

      В 1911 году «Яр» был перестроен. Теперь тут возник настоящий дворец с громадными окнами, балконами, с изумительной красоты расписанным потолком, с летним садом, гротами, фонтанами, каскадами вод и с искусственной горой. Замечательно тут гулялось, душевно выпивалось!

      Просторный зал «Яра» и его многочисленные интимные кабинеты заполнялись после театрального разъезда – около полуночи.

      Богатые кутилы швыряли цыганкам ассигнации, с душевным восторгом били хрусталь и по счетам оставляли громадные капиталы.

      Оборотистый ресторатор Судаков жаловался на скудность прибытков, но почему-то его банковские счета баснословно увеличивались.

      И для прилипал газетчиков это было весьма хлебное место. Слава Господу, безобразия здесь случались ежедневно.

      Гулены, чтобы не попасть в скандальную хронику, выкладывали щелкоперам не одну сотню рублей. Другие, у которых труба пониже, а дым пожиже, напротив – отстегивали червонцы того ради, чтобы их имя промелькнуло на газетной полосе. Слава, как свеча мотыльков, тянет неудержимо…

      Вот в это замечательное место и стремился ночной порой наш славный гений сыска Соколов.

      Глава II

      Страна неуклюжая

      Угорь на веревочке

      Когда Соколов появился в зале, тот был забит до предела. Среди сытых лиц в штатском то тут, то там выделялись невесть откуда припершиеся в Москву восточные типы. Немало людей было в военной форме. У молоденького поручика с новеньким Георгием была забинтована голова.

      На сцене неистовствовали сисястые цыганки. Все шумело, двигалось, хрусталь звенел, стучали серебряные приборы, ловко скользили с подносами лакеи, которых теперь было положено называть официантами.

      Гуляющие дружно повернули головы в сторону знаменитого графа. Как всегда в таких случаях, по залу пронеслось:

      – Соколов, сам Соколов! Гений сыска пожаловал…

      Сыщика сопровождал метрдотель. Звали его Фока Спиридонович. Он угодливо семенил впереди, покачивая раскормленным брюхом:

      – Сюда, прошу! Григорий Ефимович сидят за столиком вон под той пальмой…

      – А почему не в кабинете?

      – В кабинете их девицы дожидаются. А сам Григорий Ефимович приехали, увидали писателя Горького и вместе остались. Теперь, извольте видеть, старец развлекается…

      И впрямь возле столика, на который указал метрдотель, по непонятной причине сбились посетители «Яра». Неслись дикий хохот и крики:

      – Вот так! Поглубже ему, поглубже!..

      Соколов