Иль. Альберт Иванович Калинов

и разболтала родственнице своей, ну а я уж у нее выпытал.

      А тогда, дождавшись ночи, с верными людьми мы вынесли наружу окаменевшего отца. Задача эта не была из легких и стоила жизни двум из моих помощников.

      Нашли мы в ту же ночь самую крепкую повозку и шестерых быков хаананьских, в нее и запрягли, Ёя знал дорогу, и, связав потуже, повезли камень прочь. В третий день, когда я спал, утомленный трудною дорогой, быки взревели, как будто к их телам приложили раскаленное клеймо, и с крутого склона завалились вниз. И так своими тушами оставшихся возничих задавили. А каменный отец мой рухнул с ними вниз и раскололся на осколки.

      Единственным из слуг, что были со мной тогда, остался в живых лишь Ёя. Раб отца… Это он недоглядел, направил быков не туда. Впоследствии говорил этот разиня, что видел, как по дуге, вдоль горизонта, на запад упала яркая звезда. И это, мол, она и стала причиной наших злоключений. А я его лишил детей, жены и дома. Все, что было у него, забрал себе. Люди же, узнав об этом, пришли сюда и отца по маленьким кусочкам растащили. Скрывали их и почитали как знаки Провидения.

      Рохе показалось, что у правителя выкатилась слеза.

      – Я ценю твою откровенность, но разреши спросить, правитель, зачем ты мне, чужаку, рассказываешь тайное о своем отце?

      – Вижу, друг мой, что жаль тебе то дерево, что полосуем мы секирой, а как же быть? Оно источник тепла и отдает его, лишь получая раны. Но будь это не так, я все одно его распорядился б мучить. Терзал в надежде, что чувствует сия деревяшка боль за моего отца. – Из глаз Ямаха снова скатилась фальшивая слеза. – Не открывает оно тайны, а мне бы их хотелось знать. Отца меня лишило, и случай тот мне мог бы стоить жизни. В опасности живем. Так пусть же чувствует дерево и боль и страх. – Ямых выпучил глаза, полные безумия. Затем, успокоившись, продолжил: – Сироты мы с тобою, но тебе, Роха, воспитатель достался славный… Наслышаны о нем. А я оставался один, сам развязывал и запутывал узлы, и не было ни одной светлой головы, чтобы подсказать, как быть мне дальше. Уверен, будь рядом у меня наставник, подобный твоему Мастеровому, тайну дерева давно бы разгадал.

      Подошел к концу и этот день. Роха вернулся к обозам. Он пристроился около костра и долго сидел там молча, обдумывая все, чему стал свидетелем днем минувшим.

      – Ну что там? Что видел? – интересовались у Рохи его спутники. – Расскажи!

      Роха же долго молчал, делая вид, что собирается спать, но затем все-таки коротко ответил:

      – Гнездо там… Самое настоящее гнездо.

      Рядом присел старый конюх:

      – Будь осторожнее, Роха.

      – Не пугай его. Что может случиться с посланниками Иля? Мы привезли богатые дары. Как и раньше, все будет хорошо, – вмешался в разговор рыжебородый Туро.

      Спасенный примостился поудобнее, подтянув к себе теплую овчинку. И как-то незаметно переступил он зыбкую грань, отделяющую явь от сна. И, не почуяв подвоха, сейчас же оказался зрителем приготовленного для него представления.