Каюсь. Том 1. Полина Александровна Раевская

оштрафовали, – тяжело вздохнув, призналась я.

      – Привыкай, Янка, впереди еще много всего «веселого». Теперь ты отсюда уползешь только, когда Алка всю кровь высосет, – вставила свои пять копеек Ксюха, проходя мимо.

      – Ксюх, не нагоняй жути. Иди лучше, куда шла, – распорядился Стас и помахал девушке рукой, когда она собиралась что-то сказать. Ксю на минуту задержалась, чтобы показать язык, а после скрылась в дверях подсобки. Стас, усмехнувшись, покачал головой. Между ними царила приятельская атмосфера. Мне нравилась эта парочка: рафинированная блондиночка с языком-бритвой и знойный брюнет с манерами хорошо воспитанного дэнди. Они казались небом и землей, но все же кое-что общее у них имелось – оба были помешаны на тряпках и своей внешности. Причем Стас, как мне казалось, даже в большей степени, чем Ксюша. Поначалу я подумала, что он гей, но вскоре меня просветили насчет метросексуалов.

      – Ян, не вешай нос. Просто будь внимательней. Особенно следи за тем, чтобы не вбить один и тот же заказ дважды. С этим долбанным сенсорным экраном это зачастую происходит. Народу у нас много, поэтому нужно глядеть в оба, а то поторопишься и будешь потом со слезами жевать все, что назаказывала лишнего.

      Я смотрела на него с недоверчивой улыбкой. Но вскоре поняла, что он имел в виду.

      После полудня ресторан был полностью забит. Не было практически ни одного свободного столика, кроме нескольких, которые являлись резервными для постоянных и, конечно же, богатых клиентов. Они могли и не прийти, но столики должны были пустовать. Сегодня пустующих оказалось два. Впрочем, этот вопрос не особо меня волновал. С постоянными клиентами работали так называемые «свои» официанты, к которым данные небожители привыкли. Честно сказать, из-за этого на нас «неизбранных» ложилась дополнительная работа: нужно было брать лишние столики, так как обслуживание дорогих гостей могло затянуться, как, например, сейчас.

      Мне приходилось разрываться на части, бегая с первого этажа на второй, пока Ксюша мило улыбаясь, беседовала с толстым армянином, описывающим в деталях мишку, который должен украшать его латте. Услышав этот бред, я едва истерично не захохотала, но когда посмотрела на мужчину, гнев немного поутих. Армянин и сам был похож на огромного мишку с милой улыбкой, но все равно причуды богатых людей мне вряд ли удастся понять.

      Эта мысль отрезвила, и я вновь почувствовала злость. На мне висело порядка двадцати столиков – куча заказов, все с пометками и особыми условиями, почти всем посетителям нужно было что-то подать в определенное время и обязательно с чем-то конкретным. Моя голова разрывалась на куски, ноги болели от бесконечной беготни туда-сюда, а руки тряслись от напряжения и волнения. Все же мне было еще очень тяжело принимать заказы и вести себя естественно. Почему-то я испытывала стыд и неловкость за свою работу. Пусть и выросла в бедной семье, но обслуживать кого-то в мои планы не входило. Но, как говорится, мы предполагаем, Бог располагает.

      По всей видимости,