Каюсь. Том 1. Полина Александровна Раевская

прохрипела я, сжимая записку. Блондинка же уткнулась в свой лист и делала вид, что не при делах. Вот ведь сука! Хотя… это я просто дура.

      – Показывайте! – подошел мужчина и указал на руку. Я затряслась, но кулак разжала.

      Он быстро пробежался по листочку взглядом, нахмурился еще сильнее, а потом выдал, убивая меня:

      – Значит, шпаргалки прячем?!

      – Нет. – выдохнула я. Меня затошнило от ужаса и словно парализовало. Я знала, что за это сразу же исключают.

      – Ваша фамилия!

      – т-Токарева.

      Он записал себе в блокнот, затем окончательно добил меня.

      – Собирайте вещи и на выход. Можете сразу же забрать документы.

      Я не верила, стояла посреди зала и не знала, что делать. В меня впились сотни взглядов абитуриентов, многие из них посмеивались. Слезы обожгли глаза. Я чувствовала, как мои мечты с оглушающим звоном разбиваются. Трясущимися руками собрала вещи и на негнущихся ногах покинула аудиторию. Мужчина пошел следом за мной, проводил меня в какой-то кабинет, где мне тут же выдали документы.

      Я не заметила, как оказалась на улице. Слезы текли по щекам, а я шагала, как сомнамбула, сама не ведая куда. Город стал чужим и серым, жизнь казалась разрушенной. В голове не было ни одной мысли, хотелось лечь и умереть. Телефон разрывался, но у меня не было сил с кем-либо говорить. Я просто сидела на лавке и смотрела в одну точку, будто оглушенная. Боже, как же я скажу маме об этом провале? Она же столько средств и сил в меня вбухала. Как вернусь в Рубцовск? Что мне вообще теперь делать?

      Адское разочарование скручивало меня, рвало на части. Я разве что не кричала на всю улицу. Как? Как такое возможно? Ведь я была всего в шаге от заветной мечты. У меня были хорошие результаты ЕГЭ, отличная подготовка, поэтому сомневаться в успехе не приходилось.

      Так я просидела довольно долго. Эмоции постепенно утихли, в душе поселилась пустота. Одно я решила абсолютно точно – ни за что не уеду из Москвы, иначе пиши пропало. Я обязательно поступлю на следующий год, а пока буду работать. Винить в своем провале мне было некого и от этого еще горше. Приняв для себя решение, я поехала домой, готовясь к серьезному испытанию – разговору с тетей Катей. Я знаю, что мои шансы равны нулю, но я должна во что бы то ни стало уговорить ее подыграть мне и не сообщать новость маме. Не хочу, чтобы она расстраивалась, переживала, стыдилась меня.

      Когда я вошла в квартиру, обомлела. Навстречу мне выскочили крестная и Лерка. Я удивленно покосилась на подругу. Но мне не дали и рта раскрыть, тетя Катя тут же начала кричать:

      – Янка, ты с ума сошла?! Да ты знаешь, что мы тут всех на уши поставили?

      Она продолжала возмущаться, я же не слушала, внутри медленно расползался ужас.

      – Ты маме звонила? – спросила я дрожащим голосом.

      – Нет. Сама этим займешься и сообщишь, как лоханулась. А я ведь тебе говорила! Это Москва, а не твой колхоз. Тут с тобой никто сюськаться не будет! Хотела добренькой побыть? А никому это на хер не нужно!

      – Хватит! – оборвала я ее.

      – Ты