Графиня по воле случая. Мишель Уиллингем

отношению к ней никаких чувств.

      – Ты собираешься поставить это или так и будешь стоять, уставившись на меня?

      – Ваш завтрак, сир. – Она присела перед ним в фальшивом реверансе.

      – Я предпочел бы обращение «милорд».

      Эмили пошутила, но граф шутки не понял.

      – Желаете что-нибудь еще? Может быть, мне земно поклониться и лизнуть ваши башмаки?

      – Может быть, позже. – В его голосе прозвучал явный интерес. Судя по всему, граф был не против такого развития событий.

      Эмили резко развернулась и зашагала к двери.

      – Я с тобой еще не закончил, – сказал он.

      Она бросила на него полный яда взгляд, но он, казалось, был поглощен чтением газеты. На переносице у него красовались очки.

      Он превратился в точную копию своего отца, маркиза. От этой мысли ее замутило.

      – Хочешь чаю? – спросила она, усилием воли заставляя свой голос звучать ровно.

      Он посмотрел на нее сквозь очки:

      – Он отравлен?

      Он говорил так надменно, что ей захотелось вылить содержимое чайника ему прямо на голову.

      – Ну, этого наверняка не узнаешь, пока не попробуешь, правда? – Она мило улыбнулась и налила чай в тонкую фарфоровую чашку. – С молоком и сахаром?

      – Я пью без молока. Меньше шансов, что ты чего-нибудь туда добавишь.

      – Если, конечно, я не сделала этого заранее.

      Сохранив на лице бесстрастное выражение, он отстранил чашку рукой:

      – Выпей первая.

      – Чай не отравлен.

      – Пей.

      Эмили поднесла чашку к губам и сделала глоток. Крепкий чай источал ароматы каких-то специй.

      – Ну вот. Теперь ты доволен?

      – Не совсем. – Граф отложил газету в сторону и указал на еду. – Я хочу, чтобы ты попробовала все на этом подносе.

      – Я не голодна.

      При этих словах он наградил ее таким взглядом, что было понятно: она лжет и он знает об этом.

      – Ты слишком худая. Я не допущу, чтобы слуги думали, что я не кормлю собственную жену. Если ты мне действительно жена.

      – Мне все равно, что они думают.

      – Зато мне не все равно. И если ты хочешь остаться в этом доме вместе с детьми, ты будешь меня слушаться.

      Ну вот. Угроза прозвучала. Щеки Эмили запылали, но она решительно воткнула вилку в сосиску. Затем она попробовала кусочек яичницы. На секунду она даже прикрыла глаза, наслаждаясь едой. В голове замелькали идеи новых кулинарных рецептов. Пока же, милостью Его Надменности, она наслаждалась райским вкусом простого блюда.

      – Как видишь, я жива, – сказала она.

      Граф позвонил в колокольчик и, не двигаясь, продолжал смотреть на благоверную. У него были серые глаза цвета лондонского туманного утра и решительный рот. Когда-то он казался ей красивым. Сейчас черты его лица, будто высеченные из камня, говорили скорее о силе. Это же статуя! Хладнокровный человек, никогда не выказывающий своих подлинных чувств.

      Зачем она поверила его обещаниям? Ну да, граф спас ее и поклялся, что разыщет ее блудного брата и заплатит