Смертельная ночь. Хизер Грэм

претендует на эту историю. Я здесь выросла и наслышана о местных плантациях. До конца правдивой можно считать лишь историю о взаимном убийстве двух кузенов. Это сохранилось в местных архивах.

      Орлиный взгляд Эйдана переместился с ее лица на дом.

      – Я все-таки считаю, что мы должны его продать, и черт с ним, – сказал он братьям, качая головой.

      – Посмотрите только, какой он красивый, – сказал Джереми и раскинул руки, будто стремясь обнять дом. – Это наше наследство, а привидения – наши родственники.

      – Как знать, – пробурчал Эйдан.

      – Почему это? – удивился Джереми.

      – Как знать, не грешила ли одна из хозяек поместья на стороне?

      «Ну и юмор у него», – подумала Кендалл.

      – Мужчины развлекались с горничными, а их жены, может быть, с конюхами. Откуда мы знаем?

      Джереми рассмеялся:

      – Мой брат – циник, так что не удивляйтесь. Но в душе он совсем не такой.

      – Да ну? А я-то думала, что он что внутри, что снаружи.

      Кендалл ушам своим не поверила, услышав от себя слова, вертевшиеся у нее в голове. Не то чтобы она собиралась встречаться с ними снова, но вежливость редко изменяла ей.

      От удивления брови Эйдана взлетели вверх. Ей показалось даже, что он вот-вот улыбнется.

      – Смотрю, вы любите называть вещи своими именами, – сказал он. – Простите, мисс Монтгомери, что я произвел на вас столь неприятное впечатление. Большое спасибо за экскурсию, мы вас больше не задерживаем.

      – Благодарю.

      – Подождите. А вы сами здесь не видели чего-нибудь эдакого? – снова спросил Эйдан. Его взгляд сверлил ее, будто на допросе в полиции.

      – Нет, – солгала она, и, судя по его виду, он догадался, что она лжет.

      Она видела. Только не знала что. Она даже не была уверена, что это не страхи Амелии, которые заползли к ней в душу.

      Иногда она видела странные огни в темноте, иногда просыпалась от полуночных шорохов. Как будто что-то – или кого-то – тащили по траве у нее под окном. И слышался чей-то жуткий и сверхъестественный шепот, словно некий безумный ученый проводил там опыты.

      – Нет, конечно нет, – повторила Кендалл, решительно встряхивая головой, чтобы отбросить волосы за плечи.

      «Потому что все это игра воображения», – убеждала она себя.

      В конце концов, разве она не окончила университет сразу по двум курсам – психологии и драмы – со средним баллом 3,9? Она понимала всю глубину человеческого сознания. Просто она заразилась кошмарами Амелии, которые, в свою очередь, являлись отражением вполне объяснимого страха смерти.

      Кендалл не могла позволить себе верить в такую чушь.

      Потому что она сама занималась обманом. Она была отличной актрисой и обманщицей.

      Хотя несколько раз…

      Психолог в ней возмущенно настаивал, что и в те несколько раз не было ничего непостижимого. Получив актерское и психологическое образование, она зарабатывала на жизнь гаданием, выдавая себя за ясновидящую. «Воспринимай это как игру, театр», –