Стихотворения. 1814-1836. А. С. Пушкин

о твоем вине…

      Вот эвхаристия другая,

      Когда и ты, и милый брат,

      Перед камином надевая

      Демократический халат,

      Спасенья чашу наполняли

      Беспенной, мерзлою струей

      И за здоровье тех и той

      До дна, до капли выпивали!..

      Но те в Неаполе шалят,

      А та едва ли там воскреснет…

      Народы тишины хотят,

      И долго их ярем не треснет.

      Ужель надежды луч исчез?

      Но нет! – мы счастьем насладимся,

      Кровавой чаши причастимся —

      И я скажу: Христос воскрес.

ДЕВА

      Я говорил тебе: страшися девы милой!

      Я знал, она сердца влечет невольной силой.

      Неосторожный друг! я знал, нельзя при ней

      Иную замечать, иных искать очей.

      Надежду потеряв, забыв измены сладость,

      Пылает близ нее задумчивая младость;

      Любимцы счастия, наперсники судьбы

      Смиренно ей несут влюбленные мольбы;

      Но дева гордая их чувства ненавидит

      И, очи опустив, не внемлет и не видит.

      КАТЕНИНУ

      Кто мне пришлет ее портрет,

      Черты волшебницы прекрасной?

      Талантов обожатель страстный,

      Я прежде был ее поэт.

      С досады, может быть, неправой,

      Когда одна в дыму кадил

      Красавица блистала славой.

      Я свистом гимны заглушил.

      Погибни злобы миг единый,

      Погибни лиры ложный звук:

      Она виновна, милый друг,

      Пред Селименой и Моиной.

      Так легкомысленной душой,

      О боги! смертный вас поносит;

      Но вскоре трепетной рукой

      Вам жертвы новые приносит.

ЧААДАЕВУ

      В стране, где я забыл тревоги прежних лет,

      Где прах Овидиев пустынный мой сосед,

      Где слава для меня предмет заботы малой,

      Тебя недостает душе моей усталой.

      Врагу стеснительных условий и оков,

      Не трудно было мне отвыкнуть от пиров,

      Где праздный ум блестит, тогда как сердце дремлет,

      И правду пылкую приличий хлад объемлет.

      Оставя шумный круг безумцев молодых,

      В изгнании моем я не жалел об них;

      Вздохнув, оставил я другие заблужденья,

      Врагов моих предал проклятию забвенья,

      И, сети разорвав, где бился я в плену,

      Для сердца новую вкушаю тишину.

      В уединении мой своенравный гений

      Познал и тихий труд, и жажду размышлений.

      Владею днем моим; с порядком дружен ум;

      Учусь удерживать вниманье долгих дум;

      Ищу вознаградить в объятиях свободы

      Мятежной младостью утраченные годы

      И в просвещении стать с веком наравне.

      Богини мира, вновь явились музы мне

      И независимым досугам улыбнулись;

      Цевницы брошенной уста мои коснулись;

      Старинный звук меня обрадовал – и вновь

      Пою мои мечты, природу и любовь,

      И дружбу верную, и милые предметы,

      Пленявшие меня в младенческие