Стихотворения. 1814-1836. А. С. Пушкин

упоенный…

      И чувствую: в очах родились слезы вновь;

      Душа кипит и замирает;

      Мечта знакомая вокруг меня летает;

      Я вспомнил прежних лет безумную любовь,

      И все, чем я страдал, и все, что сердцу мило,

      Желаний и надежд томительный обман…

      Шуми, шуми, послушное ветрило,

      Волнуйся подо мной, угрюмый океан.

      Лети, корабль, неси меня к пределам дальным

      По грозной прихоти обманчивых морей,

      Но только не к брегам печальным

      Туманной родины моей,

      Страны, где пламенем страстей

      Впервые чувства разгорались,

      Где музы нежные мне тайно улыбались,

      Где рано в бурях отцвела

      Моя потерянная младость,

      Где легкокрылая мне изменила радость

      И сердце хладное страданью предала.

      Искатель новых впечатлений,

      Я вас бежал, отечески края;

      Я вас бежал, питомцы наслаждений,

      Минутной младости минутные друзья;

      И вы, наперсницы порочных заблуждений,

      Которым без любви я жертвовал собой,

      Покоем, славою, свободой и душой,

      И вы забыты мной, изменницы младые,

      Подруги тайные моей весны златыя,

      И вы забыты мной… Но прежних сердца ран,

      Глубоких ран любви, ничто не излечило…

      Шуми, шуми, послушное ветрило,

      Волнуйся подо мной, угрюмый океан…

      ДОЧЕРИ КАРАГЕОРГИЯ

      Гроза луны, свободы воин,

      Покрытый кровию святой,

      Чудесный твой отец, преступник и герой,

      И ужаса людей, и славы был достоин.

      Тебя, младенца, он ласкал

      На пламенной груди рукой окровавленной;

      Твоей игрушкой был кинжал,

      Братоубийством изощренный…

      Как часто, возбудив свирепой мести жар,

      Он, молча, над твоей невинной колыбелью

      Убийства нового обдумывал удар —

      И лепет твой внимал, и не был чужд веселью…

      Таков был: сумрачный, ужасный до конца.

      Но ты, прекрасная, ты бурный век отца

      Смиренной жизнию пред небом искупила:

      С могилы грозной к небесам

      Она, как сладкий фимиам,

      Как чистая любви молитва, восходила.

      ЧЕРНАЯ ШАЛЬ

      Гляжу, как безумный, на черную шаль,

      И хладную душу терзает печаль.

      Когда легковерен и молод я был,

      Младую гречанку я страстно любил;

      Прелестная дева ласкала меня,

      Но скоро я дожил до черного дня.

      Однажды я созвал веселых гостей;

      Ко мне постучался презренный еврей;

      «С тобою пируют (шепнул он) друзья;

      Тебе ж изменила гречанка твоя».

      Я дал ему злата и проклял его

      И верного позвал раба моего.

      Мы вышли; я мчался на быстром коне;

      И кроткая жалость молчала во мне.

      Едва я завидел гречанки порог,

      Глаза потемнели, я весь изнемог…

      В покой отдаленный вхожу я один…

      Неверную