Состояние свободы. Нил Мукерджи

была в ярости и в то же время ликовала: это было неоспоримое доказательство того, что Рену была поваром, который действует исключительно методом проб и ошибок, а не опирается на фундаментальные знания традиционного приготовления блюд. Я снова стал нервничать: в который раз мы возвращаемся к теме критики прислуги – такой острой и болезненной. Мама долго жаловалась на Рену, а мой дискомфорт вырос до такой степени, что я поймал себя на мысли, что мне хочется защитить повариху от нападок моей мамы, и вступился за нее.

      – Хинг – не такой уж и плохой выбор, – начал я. – Если бы там уже были семена горчицы, листья карри и кокос, то хинг бы был вполне уместен.

      Маму было сложно переубедить.

      – На самом деле курица очень неплохо получилась, – в свою очередь добавил папа. – Я не знаю, какой там она должна была быть по рецепту, но эта получилась здорово.

      Мне захотелось обнять его, хотя он сидел по другую сторону стола, но это было совершенно неприемлемо в нашей семье и рассматривалось как тлетворное влияние Запада.

      Мама поморщилась, но ничего на это не ответила.

      – Вот что действительно раздражает, так это то, что мы должны терпеть эти перемены в ее настроении. Сначала я рассуждала так: нужно мириться с брыкающейся коровой, ведь она дает тебе молоко, но в последнее время ситуация, похоже, ухудшилась.

      Что-то щелкнуло у меня в голове.

      – Она видела Милли сегодня, когда заносила нам овощи, – вспомнил я.

      – Ага. Вот что, должно быть, вывело ее из себя, – предположила мама.

      – Но я не понимаю почему, – сказал я, уже полностью сбитый с толку. – Ты сказала, что это зависть, но чему она завидует? – Хотя я и чувствовал, что вновь приближаюсь к запретной теме, я был внутренне готов к противостоянию с отцом, настолько меня мучило любопытство.

      – Я не могу сказать точную причину, – ответила мама. – Может случилось что-то, о чем мы не знаем, – в конце концов, они живут рядом, в одних и тех же трущобах. Может быть это из-за того, что у Милли есть муж, двое детей… я вижу, как это давит на Рену.

      – А у нее нет детей?

      – По-моему, у нее есть дочь, но они очень мало общаются.

      – «По-моему»? Ты либо знаешь такие вещи, либо нет.

      – Она мне говорила что-то об этом некоторое время назад, но я смутно помню подробности. Я не помню точных слов, но у меня сложилось впечатление, что она рано вышла замуж, у нее была дочь, ее вроде бы бил муж, поэтому она от него ушла. Я не помню, пришлось ли ей оставить дочь с отцом, когда они разошлись.

      – Это было в Мидинипуре? – Я проявил живой интерес.

      – Да. Я не знаю, в какой именно деревне.

      – Как думаешь, можно мне ее об этом спросить?

      – Нет-нет-нет, не нужно, – запаниковала мама. – Не нужно ее расстраивать.

      – Опять та же песня, – сказал отец и встал из-за стола.

      – Пожалуйста, не спрашивай ее ни о чем, – сказала мама еще раз. – Не нужно показывать ей, что нас заботят ее проблемы. Так она еще больше почувствует, что может