Компромисс. Сергей Довлатов

издания…

      – Зачем, – спрашиваю, – вызывали?

      Туронок помолчал. Резко выпрямился, как бы меняя лирическую позицию на деловую. Заговорил уверенно и внятно:

      – Через неделю – годовщина освобождения Таллинна. Эта дата будет широко отмечаться. На страницах газеты в том числе. Предусмотрены различные аспекты – хозяйственный, культурный, бытовой… Материалы готовят все отделы редакции. Есть задание и для вас. А именно. По данным статистического бюро, в городе около четырехсот тысяч жителей. Цифра эта до некоторой степени условна. Несколько условна и сама черта города. Так вот. Мы посовещались и решили. Четырехсоттысячный житель Таллинна должен родиться в канун юбилея.

      – Что-то я не совсем понимаю.

      – Идете в родильный дом. Дожидаетесь первого новорожденного. Записываете параметры. Опрашиваете счастливых родителей. Врача, который принимал роды. Естественно, делаете снимки. Репортаж идет в юбилейный номер. Гонорар (вам, я знаю, это не безразлично) двойной.

      – С этого бы и начинали.

      – Меркантилизм – одна из ваших неприятных черт, – сказал Туронок.

      – Долги, – говорю, – алименты…

      – Пьете много.

      – И это бывает.

      – Короче. Общий смысл таков. Родился счастливый человек. Я бы даже так выразился – человек, обреченный на счастье!

      Эта глупая фраза так понравилась редактору, что он выкрикнул ее дважды.

      – Человек, обреченный на счастье! По-моему, неплохо. Может, попробовать в качестве заголовка? «Человек, обреченный на счастье»…

      – Там видно будет, – говорю.

      – И запомните, – Туронок встал, кончая разговор, – младенец должен быть публикабельным.

      – То есть?

      – То есть полноценным. Ничего ущербного, мрачного. Никаких кесаревых сечений. Никаких матерей-одиночек. Полный комплект родителей. Здоровый, социально полноценный мальчик.

      – Обязательно – мальчик?

      – Да, мальчик как-то символичнее.

      – Генрих Францевич, что касается снимков… Учтите, новорожденные бывают так себе…

      – Выберите лучшего. Подождите, время есть.

      – Месяца четыре ждать придется. Раньше он вряд ли на человека будет похож. А кому и пятидесяти лет мало…

      – Слушайте, – рассердился Туронок, – не занимайтесь демагогией! Вам дано задание. Материал должен быть готов к среде. Вы профессиональный журналист… Зачем мы теряем время?..

      И правда, думаю, зачем?..

      Спустился в бар, заказал джина. Вижу, сидит не очень трезвый фотокорреспондент Жбанков. Я помахал ему рукой. Он пересел ко мне с фужером водки. Отломил половину моего бутерброда.

      – Шел бы ты домой, – говорю, – в конторе полно начальства…

      Жбанков опрокинул фужер и сказал:

      – Я, понимаешь, натурально осрамился. Видел мой снимок к Фединому очерку?

      – Я газет не читаю.

      – У Феди был очерк в «Молодежке». Вернее, зарисовка. «Трое против шторма». Про водолазов. Как они ищут, понимаешь, затонувший ценный груз. К тому же шторм надвигается. Ну, и мой снимок. Два мужика сидят на бревне. И шланг