Ущелье. Маргарита Епатко

опередив его, как блоха отпрыгнула от свертка, и скрылась в кустах на краю поляны.

      – Ты чего это, дядя Никола? – с другой стороны из лесу вышел Максим с хворостом в руках.

      Он удивленно смотрел на казака держащего холст с мечом на вытянутых руках над головой.

      – Танцую, тут, – хмыкнул помощник атамана и сел у костра. Он утер лицо. Положил футляр с мечом на колени и для верности накрыл его руками.

Наше время

      Две параллельных улицы поселка, соединяясь небольшим проулком, вели к ущелью. За пятнадцать минут, Кора и Петр обошли «центр» и сейчас поворачивали к дороге, ведущей обратно к реке и отелю.

      – М-да, гулять здесь особо негде, – протянул Петр и остановился. – Подожди, где-то я это видел.

      На углу торчал плетень, увешанный горшками. За ним стояла беленая кубанская мазанка, как в старые времена покрытая камышом. А на плетне, диссонансом с этой идиллической картинкой, полиуретаном краснел плакат: «Казачья история» – домашний музей».

      – Забавно, пойдем – посмотрим, – предложила Кора, открывая калитку.

      На встречу, широко улыбаясь, спешил добродушный подтянутый старик. Седые усы, кудрявый чуб, льняная рубаха, подпоясанная красным кушаком с кистями. Он сам был живым олицетворением истории.

      – Гости-то какие, – обрадовано сказал дед, тряся руку Петру, – я уж вас заждался Петр Терентьевич.

      – Ты его знаешь? – одними глазами спросила Кора, затаскиваемая гостеприимным хозяином на летнюю кухню.

      Здесь рядом с побеленной печью под дощатым навесом, увитым виноградом, стоял деревянный кособокий стол, покрытый клеенкой.

      – Вы присаживайтесь, – старик махнул рукой на лавки – Я щас накрою.

      Он бросился в сарай, выволакивая оттуда кабаний окорок. Достал из печи свежий хлеб. Выставил миски с вареньем.

      – Все свое, – комментировал дед четкие действия, – Не сомневайтесь. Натуральное. Ребятня ко мне с окрестных городов летом на практику ездит. Историю изучает. Мы с ними и рыбку вялим, и окорок коптим. Да и печка у меня не бутафорская.

      – Простите, мы знакомы? – вклинился в поток слов Петр.

      – Да я вам, почитай, уж писем пять отослал и открытку. Сразу после вашего интервью в газете. Вы разве не читали? Поговорить мне с вами надо срочно. Я уж в город за вами собрался ехать.

      – Да что-то припоминаю, – вежливо кивнул Петр и пожал плечами, глядя на Кору.

      – Я была не права, – хитро подмигнула жена, – ты прославленный скульптор и слава о твоих эпохальных работах докатилась до самых окраин.

Две недели назад

      Кора сидела на кухне городской квартиры, обхватив голову руками. В открытом ноутбуке маячил перечень сотрудников на увольнение. Список подготовил отдел кадров. Но она сама решила его перепроверить. И, судя по всему, не напрасно. Кора чертыхнулась и делетом убрала знакомую фамилию. У нее рука не поднималась увольнять старый состав. Тех, с кем несколько лет назад она начинала риэлторский бизнес. Женщина прошлась по списку еще раз и зацепилась взглядом за Томочку.

      – Черт бы побрал этот