Курортная зона. Надежда Первухина

серной кислотой и паяльной лампой. Где теперь те ребятки, где их экспериментальный кислотно-паяльный гараж, знала только Лариса. И тот экскаваторщик, который за штуку баксов за ночь воздвиг над памятным гаражом неколебимый курган из шлака и щебня. То, что любители паяния и выжигания на момент насыпания кургана находились в гараже и даже выглядели живыми, – это детали.

      Лариса Бесприданницева не была злопамятной. Она была просто злой. И память у нее имелась отменная.

      – Круг Отравителей возражает против наших методов, – просто сказал Нарик. – Очень аккуратно, конечно, потому что вступать в прения с… известным нам человеком весьма небезопасно. Но, как выяснилось, он сам не чужд конструктивных диалогов и, кажется, решил пойти навстречу представителям Круга.

      – Хм… Так что же, Нарик, – Лариса перестала любоваться ногтями, сочтя это слишком тривиальным дамским занятием, – если мы больше не работаем с косметикой, тогда, возможно, нам с тобой просто пора уйти на покой и заниматься вседневным покаянием в содеянных злодеяниях?

      – Не думаю, что это хорошая идея.

      Старик возник в дверном проеме комнаты так неожиданно, что Нарик подавился ванильным сухарем. А у Ларисы дрогнула в руках чашка.

      – Чаевничаете? – усмехнулся Максим Николаевич. – Хлеб да соль.

      – Благодарствуем, – опомнился Нарик. – Не угодно ли с нами? Чай, кофе, медный купорос?

      – Я на пресноводной диете. – Старик растянул в улыбке тонкие губы. – Кстати, Никита Владимирович, настоятельно не рекомендую вам оставлять ключ в замке. Открыть – пара пустяков.

      – Сменю замок, – пообещал Нарик.

      – Чем занимаетесь, молодые люди? – Максим Николаевич чуть брезгливо оглядел холостяцкий беспорядок в комнате и, смахнув с одного из кресел кипу пластиковых папок, уселся с непринужденностью английского денди. Хотя для денди и возраст у Максима Николаевича был неподходящий, и движения совершались с грацией хорошо воспитанного скелета.

      – Мы отдыхаем. – холодно ответила Лариса, уже понимая, что отдыха никакого не получится.

      Она как в воду глядела.

      – Мне придется прервать ваш отдых. – Из внутреннего кармана пиджака Старик извлек два плотных бумажных прямоугольника. – Ознакомьтесь.

      Прямоугольники оказались конвертами. Лариса вскрыла свой, достала вчетверо сложенный лист, пробежала его глазами и недоуменно уставилась на Старика:

      – Это шутка?

      Максим Николаевич опять старательно изобразил улыбку:

      – Девочка моя, ты знаешь, что я никогда не отличался склонностью к юмору.

      Нарик отложил свой конверт в сторону.

      – Признаюсь, я такого не ожидал, – сказал он задумчиво. – Что ж, посмотрим, как это получится.

      – Я никогда не была в таком… обществе. – Лариса обмахивалась бумажкой, как веером. – Придется сделать прическу и макияж в стиле “тупая, но миленькая”. Проклятие! У меня даже пудры приличной нет, все ленилась купить…

      – Это некритично. – Максим Николаевич продолжал