Нарисуй мне любовь. Юлия Николаева

выгоду. Оставь его уже в покое.

      – Ваше стремление подложить мне свинью объяснимо. Но вы же понимаете, что менты вас найдут, замучаетесь с ними объясняться. И вообще, вы по сути украли картины.

      – И что Игорь в тебе нашёл? – покачала она головой.

      – Молодость, красоту и ещё много чего. А вы для него были только мешком денег, с которым переодически приходилось ложиться в постель.

      – Ах ты дрянь! – Наталья бросилась на меня, нервишки у неё ни к черту, однако. Не знаю, на что дамочка рассчитывала, я выросла в детском доме и постоять за себя умела. Скрутив её, затащила в квартиру и захлопнула дверь, не кстати подумав: вдруг Андрей дома? К счастью, она была одна. Интересно, Рогожин наблюдал за нами? Посмеялся от души, наверное.

      – Пусти, – Наталья пыталась вырваться, но я довела её до гостиной и усадила на диван, только тогда убрав руки. Женщина принялась тереть запястья, а я с любопытством осмотрелась. Квартира, конечно, шикарная. Андрей мог бы и что получше мне снять, денег у него, видимо, куры не клюют.

      Ладно, об этом потом.

      – Где картины? – спросила Наталью.

      – Ты их не получишь.

      Вздохнув, я присела на стул.

      – Слушайте, Наталья, мы взрослые люди. У вас договор с галереей, так что выставка все равно состоится.

      – Обойдусь без твоих комментариев. Проваливай, иначе охрану вызову.

      Я видела, она не шутит, потому удалилась, поражаясь абсурдности происходящего. Казалось, у всех разом крыша поехала.

      Возвращаться в галерею не имело смысла, я отзвонилась Марине Евгеньевне и сообщила, что картины у Николаевой, но с ней нужно беседовать на высшем уровне, меня она не слушает. Та сказала, что позвонит даме, и я поехала домой. В дороге объявился Андрей, сообщил, что не придёт, и я обрадовалась, требовалось хоть какое-то время побыть одной и все обдумать. Да просто выдохнуть спокойно, тем более что завтра суббота.

      Однако выдохнуть мне не дали. В десять утра я проснулась от настойчивого звонка в дверь. Открыла, даже не спросив, кто, толком не соображая, что происходит. За дверью стоял Андрей.

      – Ты чего так рано? – я потёрла глаза, он, разувшись, прошёл в комнату и сел в кресло. Только тут я заметила, как он бледен и сосредоточен. Губы сжаты. Господи, что ещё случилось? Я присела на край кровати, сердце предательски быстро забилось. Посверлив меня взглядом, Андрей вытащил из внутреннего кармана пиджака фотографию и бросил на журнальный столик. На ней был запечатлён вчерашний портрет из мастерской. Я устало выдохнула.

      – Где ты его взял?

      – Знакомый сообщает информацию об этом деле.

      – А он не сообщил, что я сказала следователю? Я никогда не позировала Ставровскому, это плод его воображения.

      Кивнув, Андрей снова полез в карман, на этот раз достав плотный конверт, открыл его, вытащил фотографии и бросил на столик.

      – Это тоже плод воображения? – задал вопрос, а я закрыла глаза. На фотографиях я занималась с Гарри сексом.

      В голове ни одной мысли. Открыв глаза, спросила тихо:

      – Откуда?

      – Какой-то добрый человек