Универсум. Евгений Биктимиркин

попробую…

      К соседней «койке» был приставлен импровизированный костыль. Она подала его мне и помогла. Сначала ступня – покрутили – хорошо. Затем обе ноги. Я все делал очень осторожно, нажимал сильнее на деревяшку и жену, проверяя, выдержит ли опора и насколько больно. Конечно, было больно, но принципиальных ограничений для своего тела я не ощутил.

      Постояв с полминуты, и подождав, не начнется ли кружиться голова, я рискнул и сделал шаг. Чтобы удержать равновесие, пришлось сделать еще несколько. Вспомнилась шутка: «я могу ходить!», но я быстро вернулся к концентрации.

      Поначалу было страшно отходить от койки. Я так уже делал в своей жизни и не раз, но все равно, я был немного удивлен. Мне не давали мощных болеутоляющих – я ничего не чувствовал, голова была ясная, и этим надо было пользоваться. Боль подсказывала, как правильно двигаться.

      Дойдя до стены, я прижался, чтобы передохнуть. Я посмотрел на жену и сказал:

      – Спасибо.

      Она с серьезным видом промолчала.

      – Я провалялся сутки с небольшим перерывом?

      – Да.

      – Попробую походить, пока не устану.

      Она шла рядом, чтобы, в случае чего, подхватить меня – почти центнеровую тушу. Слава богу, помощь не понадобилась, а со временем идти становилось все легче. И, опять же, даже здесь я почувствовал подвох, но ограничивать развитие и терять время страшно не хотелось, так же, как и спать.

      Метров сто мы прошли без костылей, пока я не присел на скамью. Мия стояла рядом, и я вновь сделал причмокивающий жест, чтобы она меня поцеловала. Сдержанная радость наконец озарила ее прекрасное лицо.

      В этот раз я решил вернуться и отмахать все метры в обратном направлении, хотя имел право заснуть хоть на полу в любом месте, и меня бы перенесли, как делали несчетное количество раз. Я засмеялся. Почему они все меня терпят? Потому что на фоне Хаша я еще ничего.

      ***

      Три дня я усиленно тренировался и медитировал. Уже со второй попытки я ходил без ограничений, страсть, как дети обрадовались. И другие семьи навестил, даже пошутил, что Мелик, когда ногу ушиб, тоже мог бы так же смешно ковылять первое время.

      Сил я набирался весьма стремительно, притом нельзя сказать, чтобы упорно взывал к Свету или Тьме. Надеялся, что они не обидятся, что я про них забывал – они же и так терпели, что сынулька обращается, только когда ему что-то надо. Стоп, вообще-то не всегда.

      Лунатизмом больше не занимался, хоть и было нам с Мией страшновато засыпать рядом с Тилькой и Славкой. Я расспросил медсестер, что я делал: встал, чтобы гордо помочиться стоя, а не под себя, а потом направился к лошадям. Первый позыв очевиден, а вот второй меня немного разочаровал. С другой стороны, главное, что к семье не поперся.

      Прекрасно проводили время: на лошадях катались, купались, пикник в полукилометре от охраны устроили с костром и готовкой. Разумеется, пищу взяли уже пойманную. Сидели под открытым чистым звездным небом. Детишки загадали желание, когда пролетела комета,