Универсум. Евгений Биктимиркин

доильня оказалась свободной.

      ***

      После секса Мия восприняла факт, что ее муженек опять скоро исчезнет, не так катастрофично, как я опасался. Славке с Тилькой мы не спешили рассказывать. Раздражало, что по каждому поводу в пору консилиум созывать для обсуждений до изнеможения. Сошлись на том, что рисковать с транспортировкой детей в таком возрасте опасно. Это отметало некоторые варианты. Естественно, Мия однозначно решила, что «обесчещенность» мы как-нибудь переживем, рвалась потолковать с психопатом и огрызалась, что я слишком спокойно это воспринимаю. Но я боялся вступить в полемику, что уж лучше я рискну что-нибудь сам придумать, чем она будет нарываться.

      Мы пришли домой. Я хотел незаметно обнять детей, как ни в чем не бывало, чтобы они проснулись, а папка как будто не уходил, но и тут подкрасться не удалось – они как знали, и тут же самозабвенно закричали.

      Всю ночь я никуда не отходил. Вновь я был окружен любовью, нежностью и единством. С каждым дуновением ветра, застенчиво затекающего в оконную прорезь и также аккуратно вытекающего, смывались и думы. Мало смысла думать о смерти или бессмертии, если ты уже там, где хочешь быть.

      Наутро, отзавтракав, я, не сообщив ничего жене, пошел искать Баррента на четвертом этаже – для гостей Хаша и ребят более привилегированных, чем я. С моим чутьем найти его оказалось нетрудно. Из его временной просторной обители поспешно вышла девушка, сам же он надевал доспехи.

      – Хочешь последние свои часы потратить на общение со мной? – спросил он, заметив меня краем глаза, и помрачнел.

      – Ты ведь не настолько меня ненавидишь.

      Он вздохнул, посмотрел куда-то наверх, затем на меня, и тут же отрезал:

      – Если не уйдешь – я тебя выкину. Тренируйся. Или хотя бы натрахайся перед смертью.

      – А если…

      Но он резко встал и попер на меня. Я поспешил наружу и чуть не натолкнулся на Хаша. Видимо, боялся, что мы разговоримся.

      – Чего так боишься? Ты же сам говорил: «главное – верить».

      Он улыбнулся, а мне, почему-то, это смешным не показалось.

      Глава 2

      С грустью я спустился на площадь у Крепости, чтобы опять начать все сначала, вернуться к тем убогим временам, когда я был никем на обеих планетах. Опять приступать к этим чертовым тренировкам. Сколько раз я пытался их полюбить, притом за очень многое: за бесчисленные качества, что они во мне развивают, за интерес к некоторым дисциплинам, за уникальность опыта. Сколько раз я пытался не обращать внимания и никак не относиться к ним. И сколько раз я ненавидел это противоречивое, сомнительное занятие.

      Я, наверно, единственный человек, который так быстро «пропивает мастерство», даже когда не пьет. Возможно потому, что я почти все это в гробу видал. В самом деле, я размяк за полгодика, проведенные на родине. Последний раз только в стачке с психом мне хоть немного пригодилось то, чему я научился на Планете. В остальном же почти все из арсенала насилия стало бесполезно вследствие принятия