Леонард Коэн. Жизнь. Сильвия Симмонс

теперь молитва – мой естественный язык… Чернота, потеря солнца – это всегда будет пугать меня. Это всегда будет побуждать меня экспериментировать… О, разрушьте эти стены музыкой… Запустение означает, что нет ангелов, с которыми можно было бы бороться… Пусть я никогда не буду говорить всуе».

      Как и в книге Let Us Compare Mythologies, в The Spice-Box of Earth есть стихотворения, которые называются «песнями». Когда Леонард занялся музыкой, он действительно переработал некоторые стихотворения в песни. Поклонники узнают царя Давида и купающуюся красавицу из стихотворения «Перед историей» в песне «Hallelujah» («Аллилуйя»), «обращение в золото» из «Песни обманутого мужа» в песне «A Bunch of Lonesome Heroes’ («Горстка одиноких героев»), а также стихотворение «Как туман не оставляет шрамов» в песне «True Love Leaves No Traces’ («Истинная любовь не оставляет следов»).

      Критики приняли The Spice-Box of Earth по большей части очень благосклонно. Луи Дудек, который двумя годами ранее критиковал Леонарда в печати, всецело одобрил сборник. Роберт Уивер написал в Toronto Daily Star, что Леонард – «сейчас, наверное, лучший молодой поэт английской Канады» [10]. Рецензент газеты «Канадский клирик» Арнольд Эдинборо соглашался с ним и утверждал, что Леонард отобрал у Ирвинга Лейтона корону главного поэта страны. Впоследствии Стивен Скоби напишет в «Канадской энциклопедии», что именно этой книгой Леонард заявил о себе как о лирическом поэте. Были и критические высказывания. Дэвид Бромидж в «Канадской литературе» осуждал «чрезмерную красочность языка» Леонарда и советовал ему «меньше писать о любви и дольше думать о ней»; впрочем, в заключение он писал, что «упомянутые здесь слабости излечимы, и когда Коэн освободит свои чувства от «толстой перчатки слов», он сможет петь так, как немногие из его современников» [11]. Первый тираж сборника был распродан за три месяца.

      Теперь кажется странным, что в хронологии жизни Леонарда выход такой зрелой и важной книги, как The Spice-Box of Earth, соседствует с двумя нелепейшими, по-детски глупыми инцидентами. Прямо перед публикацией Леонард искал приключений в Гаване. После публикации случилась другая, ещё более странная и даже ещё более опасная история, в которой фигурирует писатель-битник, героиновый наркоман, а также полномасштабная спецоперация и передозировка опиумом.

      Александр Трокки, высокий, харизматичный шотландец с итальянскими корнями, был на девять лет старше Леонарда. В пятидесятые годы он поселился в дешёвом парижском отеле, основал литературный журнал «Мерлин», издавал Сартра и Неруду, писал порнографические романы и развивал собственную – в духе битников и ранних хиппи – версию ситуационизма[39]. Он с энтузиазмом относился к изменению сознания и превратил свою героиновую зависимость в дадаистский перформанс. Леонард в одном стихотворении называет его «публичным джанки»[40].

      В 1956 году – тогда же, когда Леонард учился в Колумбийском университете – Трокки переехал в Нью-Йорк и устроился работать на буксире на реке Гудзон.

39

Ситуационистский интернационал (1957–1972) – международная социалистическая организация, включавшая в себя деятелей авангардного искусства, политических философов и других интеллектуалов. – Прим. переводчика.

40

Джанки (junkie) – наркоман, особенно зависимый от героина. – Прим. переводчика.