Екатерина Великая и Потёмкин: имперская история любви. Саймон Себаг-Монтефиоре

в стиле елизаветинского барокко и застал его за чтением Библии. Посетителем был канцлер Михаил Воронцов, и этот визит был его последним поручением на государственной службе перед отправкой в «заграничное путешествие». Он пришёл к Разумовскому с указом о признании за ним титула Императорского Высочества, таким образом вежливо спрашивая, был ли он законным супругом императрицы. Екатерина и Орлов хотели узнать, есть ли у него венчальные бумаги. Разумовский, должно быть, усмехнулся в ответ. Он закрыл Библию, достал ларец из чёрного дерева, украшенный серебром и перламутром, вынул из него старый свиток, запечатанный императорским орлом…

      Екатерина должна была действовать осторожно. Она полностью отдавала себе отчёт в том, какие опасности влечёт за собой чрезмерное приближение Орловых к власти. Выйдя замуж за Орлова, она поставит под угрозу не только права великого князя Павла на престол, но и его жизнь, а также вызовет негодование дворянства и армии. Но она любила Григория, родила от него сына[20] и была обязана братьям Орловым своим императорским титулом. В этот суровый век публичная и интимная жизнь монарха были нераздельны. Всю свою жизнь Екатерина мечтала о семейном счастье: её родители ушли из жизни, тётушка держала её в страхе и отняла у неё ребёнка; права её собственного сына на престол напрямую угрожали её правлению, а возможно, и жизни, а дочь Анна, отцом которой был Понятовский, умерла во младенчестве. Императорский статус отнюдь не мешал ей мечтать о мещанском семейном уюте с Григорием Орловым, которого она считала своим спутником жизни. Поэтому она пустила дело на самотёк и, вероятно, позволила Орловым отправить гонца к Разумовскому, чтобы узнать, имел ли место подобный прецедент.

      Однако братья действовали не слишком тонко. На одной из дружеских гулянок Григорий с бандитским куражом похвалился, что мог бы свергнуть Екатерину через месяц, если бы того захотел. Кирилл Разумовский, добродушный брат Алексея, хлёстко ответил ему: «Может быть, мой друг, но зато и недели не прошло бы, как мы бы тебя вздернули» [34]. Все от души рассмеялись, но шутка была жутковатой. Когда Екатерина как-то раз намекнула на возможность брака с Орловым, Панин якобы ответил: «Императрица может поступать, как ей угодно, но госпожа Орлова никогда не будет императрицей Российской» [35].

      Нерешительность Екатерины становилась опасной. В мае 1763 года, когда Екатерина совершала паломническую поездку из Москвы в Ростов-на-Дону, её настигло шокирующее известие, положившее конец прожектам Орлова. Был арестован камер-юнкер Фёдор Хитрово, который вместе с Потёмкиным поднял конногвардейцев на защиту Екатерины. На допросе он сознался, что планировал убить Орловых, чтобы не дать свершиться этому браку, и хотел выдать императрицу замуж за брата Ивана VI. Речь шла уже не о пьяной болтовне рядового офицера, а о заговоре приближённых Екатерины. Было ли это затеей Панина или даже самой Екатерины, неизвестно, но так или иначе, орловские амбиции были решительно отвергнуты.

      Вернёмся

20

Алексей Григорьевич Бобринский (1762–1813) был тем самым ребёнком, которого она вынашивала в то время, когда умерла Елизавета. Хотя он так и не был признан законным сыном Екатерины, она, тем не менее, позаботилась о его воспитании. Он вёл разгульную жизнь в Париже, а императрица оплачивала его счета; затем вернулся домой, чтобы вскоре вновь уехать. Позднее Павел I признал его законным братом и пожаловал ему графский титул.